Помолодевший мастер войны 2

Другой мужчина с аккуратными усами, выступающий перед небольшой группой – Борис Орлов, брат князя Орлова. А тот толстяк с похмелья, от которого немного несло вчерашней выпивкой – бывший директор академии, который, хоть и не был богачом, но был известным китаистом. Наверняка его взяли для консультаций, как и меня.

При виде Волконского он гневно фыркнул носом. Меня бывший директор не узнал.

Остальные дамы и господа были мне незнакомы.

Из стоящего на резном столике патефона играла тихая мелодия скрипки. Пластинка медленно крутилась.

– Барон Шишков! – передо мной остановился пожилой мужчина с закрученными вверх седеющими усами. Говорил он очень громко. – Я полковник Пушкарёв из второй гренадёрской артиллерийской бригады! Слышал, вы создаёте очень недурные артефакты! А в нашем деле не помешало бы что-нибудь, что помогло бы в пристрелке орудий!

– Боюсь, сейчас у меня нет ничего, чтобы я смог вам предложить, – сказал я.

Я больше не делал артефактов – слишком часто в последнее время я тратил Ци. Если слишком усердствовать в использовании магии, то через год я буду выглядеть на свой настоящий возраст. Но прямо я никому не отказывал. Оставлял себе лазейку, чтобы обзавестись при случае полезными знакомствами.

– Полковник, что вы? – дама лет сорока изящно обмахнулась веером. – Как можно применять утончённое магическое искусство для такого грубого оружия, как пушки?

– Видите ли, княгиня! Все эти одарённые, маги, и прочие – слишком высокого о себе мнения! – кажется, полковник артиллерии плохо слышал, поэтому так орал. – А артиллерия работает всегда! И залп линейной дивизионной артиллерии намного мощнее, чем какой-то там маг ранга «орёл» или кто-то подобный!

– Есть ещё драконы, – заметил Борис Орлов, подходя ближе. – Они очень могущественны.

На шум разговора подходили и другие любопытные. Хотя вряд ли во всём особняке был хоть кто-то, кто не слышал полковника.

– Только их хвалённая чешуя не выдерживает залп из батареи шестидюймовок! – гаркнул полковник так, что задребезжали окна. – Мы проверяли! Поганая ящерица тогда улетела и больше к нам не совалась!

Раздался переливчатый звон. Мимо нас прошёл седовласый мужчина в старомодном костюме из сюртука и белых чулок, размахивая колокольчиком.

– Господа, начиная аукцион! – возвестил он.

Слуги расставили крепкие деревянные стулья, а тот старик в старомодном костюме встал за принесённую для него кафедру и кратко объяснил правила, а потом уже приступил к торгам:

– Господа, не будем тратить время. Первый лот! Эта прекрасная фарфоровая ваза датируется примерно началом тринадцатого века. Династия Сун. Стартовая цена тысяча рублей.

Слуги пронесли мимо рядов стульев здоровенную вазу. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что это такое и когда это сделано.

– Хочу, хочу, хочу! – восторженно прошептал граф Волконский, собираясь поднять деревянную табличку.

– Не стоит, – остановил его я. – Это подделка под старину.

– Но как вы поняли?

– Заметил, пока несли. Ей лет десять, и сделана она в подвале. Ненастоящий фарфор всегда просвечивает. Это подделка.

Граф разочарованно выдохнул и опустил руку.

– Тысяча двести рублей, дама в белом в третьем ряду, – распорядитель взмахнул деревянным молотком. – Тысяча двести рублей раз! Тысяча двести рублей два! Тысяча двести рублей три! Продано даме в белом!

Я не нанимался спасать всех богачей от потери их денег. Раз они так стремятся показать своё богатство, то найдут миллион способов утратить его. Мне же главное помочь Волконскому, а не кому-то ещё.

В зале вдруг начали посмеиваться и оглядываться на Петра Волконского. Скоро я понял почему. Внесли метровый свиток, начерченный на белой шёлковой ткани, и развернули при всех. Кто-то засмеялся громче.

– Свиток каллиграфический! – огласил распорядитель аукциона. – Провинция Гуйчжоу. Содержание сомнительное, но и ценник соответствующий. Пятьсот рублей!

– Какая красота! Дам тысячу… – Волковский вскочил, но я его удержал.

– Нельзя это брать.

Смех в зале стал ещё сильнее. На мгновение мне даже стало обидно за наивного графа, над которым так явно смеются все, даже хозяева аукциона. Ну ничего. Сегодня он купит нечто такое, чем удивит всех. Если, конечно, что-нибудь подобное будет на аукционе, потому что сейчас было какое-то издевательство.

– Пятьсот рублей? – с насмешкой спросил распорядитель. – Никто не даст пятьсот рублей за этот каллиграфический свиток?

Волконский всё пытался поднять табличку.

– Не вздумайте брать! – сказал ему я. – Это глупая шутка.

– Но что же там написано?

– Это сняли с публичного дома. Хотя признаю, хозяин этого места понимает в рекламе, и изрядно на неё потратился. Да и иероглифы отрисованы превосходно.

– Так что же там написано?

– «Кто взял двух женщин, третья в подарок». Думаю, в вашей коллекции такому не место, у вас же есть подходящий иероглиф «меч», украшение любого дома. А это пусть останется здесь.

Волконский печально вздохнул, но удержался от покупки. Смех тоже пропал, граф Волконский не попался на глупый розыгрыш.

– Лот снят с продажи, – объявил распорядитель и махнул рукой, чтобы свиток унесли. – Следующий лот!