Помойник

— С того, что ты в который раз мне недоплачиваешь. Ты задолжал мне уже триста рублей.

— Каких триста? — удивился Басмач.

— Обычных! Бумажных! Тебе посчитать? Если я буду считать, как положено, то получится все пятьсот, — наступая на него, сказал Кривонос.

— Точно, триста. Я вспомнил, Гена, — торопливо закивал Басмач, начиная шарить по карманам. Результатом его поисков явились две мятые десятирублевки. Он просительно посмотрел на Крохлю, и тот, недовольно кашлянув, добавил недостающую сумму.

— Так бы давно. Это вам не богадельня. Между прочим, Крохля, ты мне тоже должен. Но меньше. Вместе с Кастрой всего двести рублей. Расценки изменились. Но не напрягайся. Отдашь завтра. Пользуйтесь, паразиты, моей добротой, — растягивая слова для придания значимости происходящего момента, произнес Кривонос.

— Спасибо, Гена, — благодарно закивала Кастра.

— Но почему посторонние на объекте? Не порядок. Что этому типу здесь нужно? Что он тоже решил покопаться в мусоре? — спросил он, не глядя в мою сторону.

— Нет, не для этого. Вова из поселка. Пришел сюда погулять, — объяснил Крохля.

— Он родной племянник нашего бывшего Головы, — заметила Кастра.

— Вова наш гость, — вставил Басмач.

— Неужели?! Ба, что за важная птица! Я польщен! Но, кажется, я уже с тобой встречался. Имел такую честь, — сказал Кривонос, изображая на лице неописуемую радость. — Но какими судьбами в наших краях?!

— По зову сердца, — ответил я.

— И призыву партии. Понимаю. Ну и как тебе тут?

— Впечатляет.

— Приятно слышать. Но, господа, наша свалка начинает приобретать популярность. Коль ее стали посещать личности, вроде Вовы.

— Наверное, — робко согласилась Кастра.

— И как полюбились тебе бывшие дядины угодья? — спросил Кривонос.

— Ты шутишь? С какой стати мне должна полюбиться обычная свалка?

— Не скажи, дорогой! У каждой свалки есть свои особенности. Есть своя специфика. На каждой свалке царят свои правила и законы. Но что говорит тебе твоя родовая память? Разве не вызывает она у тебя никаких приятных воспоминаний?

— Нет. Это, вероятно, у тебя она что-то там вызывает, — предположил я.

— Что ж, может быть. Но мне представляется, что ты пришел сюда неспроста. Дай-ка подумать… Догадался, ты пришел вернуть мне должок Виктора.

— Я вижу, что тебе здесь все должны.

— Правильно видишь. Наблюдательный мальчик. Так ты принес деньги или нет? — с угрозой спросил он, чуть ли не вплотную приблизившись ко мне. — Ну, отвечай! Я жду!

— Нет, не принес.

— Если нет, то вали отсюда! Вон со свалки! Чтоб духу твоего больше тут не было! Тебе ясно?! А вас, голубчики, если еще хоть раз застукаю с ним, то поколочу смертным боем. Места живого не оставлю. Потом прогоню с чертям собачьим с полигона, — смерил он бомжей злобным взглядом и вновь обратился ко мне: — Ты что глухой?! Давай вали отсюда! Немедленно!

Еще вчера, при первой встрече с Кривоносом, у меня возникло желание задать ему хорошую трепку. После разговора с Мареком и особенно бомжами, оно только усилилось.

Я размахнулся и не затейливо так, по-деревенски, двинул его правой рукой по уху. Я знал, что самое простое бывает иногда самым действенным. Удар получился сильным и сочным. Кривонос охнул и изогнулся дугой.

Мой следующий удар оказался не таким удачным, как первый. Но все равно отпечатался кровоподтеком на его скуле.

Не давая Кривоносу опомниться, я схватил деревянный ящик, на котором сидел, и ринулся на него. Вид, наверное, у меня был весьма устрашающий.

Кривонос, держась за ушибленное ухо, пятился назад. Пока не упал, споткнувшись о кусок арматуры, торчащий из земли. Я занес над ним ящик и, честное слово, готов был его обрушить ему на голову. Он закрылся руками, задергал ногами и что-то громко закричал. На краткое мгновение я почувствовал себя палачом, исполняющим привычную работу на лобном месте.

Но работу палача я все же не исполнил. Подоспели Крохля с Басмачом и оттащили меня от Кривоноса, лежавшего на земле. А Кастра, расцепив мои пальцы, вырвала из них ящик. Впрочем, я не слишком сопротивлялся. Весь мой запал внезапно куда-то исчез.

— Вова, не горячись. Успокойся. Фиг с ним. Отвел душу — и ладно, — говорил Крохля.

— С него хватит. Он свое получил. С избытком, — вторил ему Басмач.

— Тише, тише. Угомонись, — просила Кастра. — Беда, какой ты вспыльчивый.

Но все их миролюбивые речи мало что значили. Было видно, что они в восторге от той взбучки, которая досталась Кривоносу.

Между тем Генка, мотая головой, поднялся. Торопливо удалился на приличное расстояние от места нашей стычки и закричал оттуда:

— Ну, гаденыш! Мы с тобой еще встретимся! Даром тебе это не пройдет! Ты кровью у меня умоешься, козлиная твоя рожа! Погоди только немного!

— Чего годить?! Зачем откладывать?! Сейчас и встретимся! Иди сюда! — ответил я, снова закипая.

Что за времена, что за нравы? Пожалеешь человека, проявишь к нему снисхождение — не отлупишь до потери сознания. Он же в благодарность тебе сразу начинает угрожать, обещая учинить всяческие пакости.