Помойник

— Представляю, Марек, что это за работа. Наверняка сбор цветных металлов, пустых бутылок и пузырьков, бумаги и тряпья. Ну, еще костей для варки мыла.

— Примерно, Володя, примерно. Но ради этого люди приезжают к нам, черт знает откуда. Даже из самой столицы. Даже из ближнего зарубежья. У тебя же перед ними огромное преимущество. Ты живешь недалеко от полигона в теплой и уютной квартире.

— И с тобой по-соседству, — добавил я.

— Да, и со мной по-соседству. Но не считай, пожалуйста, что туда можно просто так придти и начать работать. Для этого необходима рекомендация. Без нее тебе там не позволят ничем заниматься. При худшем раскладе могут вообще убить.

— Хорошо, договорились. Если я туда соберусь, то обращусь за рекомендацией к тебе, — заверил я Марека. Но про себя я принял твердое решение, что не пойду работать на свалку ни при каких обстоятельствах. Ну, если только в самом крайнем случае.

Глава пятая

Всю следующую неделю я редко выходил из дома. Только ради того, чтобы подышать воздухом ранней весны и размять затекшие ноги. Купить в магазине не слишком просроченные продукты и узнать от продавщицы Юли свежие поселковые новости. Все остальное время я занимался наведением порядка в дядиной квартире и приданием ей приличного жилого вида.

Я мыл полы и стены. Устанавливал покрепче унитаз в туалете и раковину в ванной. Прочищал водопроводные трубы. Клеил новые обои в комнатах и прихожей. Подкрашивал белой эмалью оконные рамы и подоконники. Уничтожал заросли паутины по углам потолка. Пылесосил ковры и мягкую мебель. Расставлял по своим местам разбросанные повсюду вещи и предметы.

К вечеру я так уставал, что не хватало сил даже смотреть телевизор.

Ночами, однако, спалось мне скверно.

Хотя, в отличие от Москвы, здесь ничто не мешало. В окна не проникал свет от уличных фонарей. Не ревела сигнализация у какого-нибудь автомобиля, оставленного возле дома. В поселке стояла мертвая звенящая тишина.

Но я долго ворочался и полночи не смыкал глаз. В голову приходили самые разнообразные мысли.

Ну, скажем, почему мне в юности так надоело в моем родном городке? Почему я так стремился из него уехать? В моем городке было, в общем-то, неплохо. Там были развлечения. Например, сначала выпивка, затем дискотека и драка. Или сначала дискотека, затем драка и выпивка. Или сначала драка, затем выпивка и дискотека. Словом, существовали варианты. Я же предпочел поступить в военное училище.

Но почему мне тогда захотелось уйти с военной службы?

Ответ был прост: не хватало свободы.

Иногда мне надоедало лежать без сна. Я вставал с постели и, осторожно ступая босыми ногами по холодному полу, подходил к окну.

За стеклом, в кромешной темноте, нельзя было ничего разглядеть. Только где-то вдали, на необъятных просторах мусорного полигона, казалось, блуждали слабые огоньки. Они завораживали и манили. Они притягивали к себе. Хотелось немедленно отправиться на их поиски. Но я понимал всю несуразность этого поступка. Зачем сдались мне эти огоньки на городской свалке?

Я любил утро. Утром исчезали все мои беспричинные страхи и тревожные мысли. Но главное — я мог видеть, как занимается заря и восходит солнце. Не мешал, как в городе, густой лес многоэтажных зданий.

Правда, восход этот происходил над мусорным полигоном.

Была пятница. Стояла прекрасная погода. Солнечная и безветренная. Мое настроение соответствовало погоде. Сегодня я принял историческое решение, что пора было прекращать наводить порядок в квартире. Для некоторых людей благоустройство собственного жилища превращается в настоящую манию. Я не желал им уподобляться. Возможно, что по причине своей природной лени.

Итак, приняв это решение, я отправился в магазин за покупками. Следовало достойно отметить этот собственный праздник.

Рядом с магазином, едва ли не преграждая в него вход, стоял замызганный и скверно пахнущий «КамАЗ». В кабине на водительском месте скучал скуластый парень, в засаленном ватнике и серой кепке набекрень. Он поочередно ковырял мизинцем то в ухе, то в носу. Затем пристально разглядывал то, что прилипало к его пальцу. Увиденное, натурально, повергало его в глубокое и тягостное раздумье.

Неожиданно водитель открыл дверцу и принялся переругиваться с тетками, торговавшими по-соседству, на площади.

Слушать их перепалку у меня не было ни малейшей охоты. Я вошел в магазин и поздоровался бодрым голосом с теми, кто в нем находился.

Юля плавно повела головой и в знак приветствия помахала ладошкой. Длинный прыщавый мужик в другом конце помещения, обернувшись, издал негромкий звук, наподобие утиного кряка. Наверное, в преддверии начала посевного сезона он, сидя на корточках, изучал внешнее и внутреннее устройство культиватора.

— У меня сегодня как Первое Мая, — сообщил я рыжеволосой продавщице за прилавком. — Но я тебя к себе не приглашаю. Знаю, что ты занята.

— Ну, хотя бы попробовал для приличия.

— Договорились, попробую на Второе Мая.

— Э-э, долго ждать. Я состарюсь. Но интересно, что у тебя за праздник? — спросила Юля.