Помните! (сборник)

Было нас трое в купе одном:

Моряк, богатырски храпевший над нами,

И мы – это я и волгарь-агроном,

Плечистый, с застенчивыми глазами.

Мы с ним толковали о ржи и о гречке.

И я, немного в том смысля порой,

Нет-нет, да и важно вставлял словечко, —

Знай наших, хоть я, мол, и городской!

До книг, до стихов добрались мы потом.

Но он не смотрел мне восторженно в рот,

А стал вдруг цитировать стих за стихом, —

Знай тоже, мол, наших, хоть я – полевод!

Ложились мы в первом часу, вероятно.

И тут, отвернувшись на миг, из блокнота

Он вынул потертое женское фото,

Взглянул, улыбнулся и спрятал обратно.

– Так, так! – прогудел вдруг раскатистый бас.

Проснулся моряк, усмехнулся, зевая. —

Красавицу прячете? Молодая?

Женаты, конечно? По опыту знаю,

Проведает женка – ох, перцу ж и даст!

Слегка растерявшись, тот выключил свет.

С минуту иль две была тишина.

Потом он ответил: – А тайны и нет —

Это жена. Вы не смейтесь, сосед.

Честное слово, это жена.

– Простите, – моряк пробасил смущенно.

Понятно. Бывал в положенье таком.

Счастливое время… Молодожены…

– Да нет, мы двенадцатый год живем.

И чувствуя, видно, как подняли брови

Оба соседа, он в тишине

Стал говорить вдруг просто, с любовью,

С любовью… о собственной о жене.

Как встретил в клубе ее впервые,

Как в первый раз сказал ей: «Жена…»,

Какие глаза у нее озорные

И как хорошо смеется она.

– Немного капризная, правда, бедовая,

Балую тоже и сам порой,

Орехи очень любит кедровые,

Чуть не мешок вот везу домой.

Был на Урале в командировке,

Две недели дано мне было.

А я в полторы достал сортировки… —

Моряк улыбнулся: – И снова к милой?

Мы с флотским шутили, острили зубато,

Но было нам вроде неловко немного.

Ну так, словно были мы в чем виноваты

Пред теми, с кем нас разлучила дорога.

Он вышел в Бекетовке. Снова мрак

Гудел от вагонной дрожи.

– Хороший парень, – сказал моряк, —

Душевный парень, и все же…

Таких, к сожаленью, жены порой

Не очень-то любят и ценят не очень.

Зря раньше срока он едет домой.

Всякое может застать, между прочим…

Он выкурил трубку и вновь – храпака.

Бывалому всюду родная каюта!

А мне не спалось. От слов моряка

Стало грустно вдруг почему-то.

И впрямь не слишком ли часто бывает,

Что многие странно живут порой:

На чувства холодом отвечают,

На холод – нежностью и тоской?

Не знаю, как будет попутчик наш встречен,

Не ведаю, что у него за жена,

Но мне захотелось вдруг в этот вечер

Сказать, чтоб смогла услышать она:

– Послушайте, незнакомка далекая!

Не знаю: хорошая вы или скверная,

Сердечная, добрая или жестокая,

Но то, что любимая, – знаю наверное!

Поймите: в вагоне, соседям на час

Обычно не лгут никогда. Зачем?

Вас любят! А это один только раз

Встречается людям, и то не всем!

Поэтому, если вы любите тоже,

Привет вам сердечный!.. Но если вдруг

Сосед мой недаром меня встревожил

И встретится с болью ваш лучший друг,

Стойте тогда! Удержитесь от взгляда,

От тайных улыбок и тайных встреч!

Поймите: любовь не оплевывать надо,

А либо отвергнуть, либо беречь!..

Прислушался: ровно сосед мой дышит.

Он рядом – и то услышать не мог.

А до нее километры дорог…

Все верно. И все-таки вдруг услышит?!

1961