Помнишь меня?

Такси мчалось по Лэдброук-Гроув. Я в отчаянии смотрела на дорогу, мысленно умоляя светофоры переключаться на зеленый, а всех водителей двигаться побыстрее, когда впереди замаячила настоящая солидная пробка. Все! Мне ни за что не успеть!

Я схватила телефон, набрала телефон приемной Саймона Джонсона и дождалась ответа Наташи, его персонального помощника.

— Привет, Наташа, — начала я, стараясь говорить спокойно, как настоящий профессионал. — Это Лекси. Я немного задерживаюсь, но мне очень важно выступить на совете директоров. Не могла бы ты передать им мою просьбу дождаться меня? Я уже подъезжаю.

— Конечно, — любезно ответила Наташа. — Я им скажу. До встречи.

— Спасибо.

Я нажала отбой и откинулась на спинку сиденья, немного успокоившись.

— Извини, — вдруг сказала Эми.

— Ну что ты, все в порядке, — пробурчала я.

— Нет, я правда прошу прощения.

Я вздохнула и впервые с тех пор, как мы сели в такси, повернулась к сестре:

— Эми, почему?..

— Чтобы заработать, — пожала она плечами. — А что?

— А то, что у тебя будут серьезные неприятности! Если тебе нужны деньги, почему не найдешь работу? Или у матери не попросишь?

— У матери? — презрительно повторила она. — У нее нет денег.

— Пусть у нее не золотые горы в банковском сейфе, но…

— У нее нет вообще ничего. Как ты думаешь, почему наш дом разваливается? Почему мы никогда не включаем отопление? Я ползимы жила у моей подруги Рейчел, там хоть радиаторы теплые. Мы нищие.

— Ерунда какая-то, — удивилась я. — Как же это вышло? Разве отец ничего ей не оставил?

Некоторые папины дела можно с полным правом назвать аферами, но мошенничал он успешно и я знаю, что после его смерти мать ожидала кругленькой суммы как с куста, хотя никогда в этом не признавалась.

— Без понятия. Может, фигню какую-нибудь.

— Слушай, так в любом случае продолжаться не может. В конце концов ты попадешь за решетку!

— Напугала ежа голой задницей. — Эми отбросила со лба синие пряди. — Тюрьма — это круто.

У меня отвалилась челюсть.

— Тюрьма — круто? Кто тебе это сказал? Там ужасно! И грязно! Все ходят с сальными волосами, нельзя побрить ноги или протереть лицо лосьоном!

Все это я придумала на ходу — может, в наши дни в тюрьмах уже построили С ПА и повесили сушилки для волос.

— И мальчиков там нет, — добавила я. — И айподов нельзя иметь, и шоколад не разрешают, и DVD не посмотришь. Можно только ходить друг за другом по тюремному двору. В кандалах! — Здесь я сознательно исказила истину, но меня уже понесло.

— Кандалы уже сто лет не надевают, — хмыкнула Эми.

— А вот и нет, их снова ввели! — соврала я не моргнув глазом. — Для подростков. По недавней инициативе правительства — в качестве эксперимента. Ты что, газет не читаешь?

Эми растерянно заморгала. Получи, сестричка. Это тебе за «муму».

— Ну а если у меня в генах заложено быть не в ладах с законом? — с некоторым вызовом возразила она.

— При чем тут гены, чудо?

— Папуля же сидел в тюрьме! — злорадно заявила она.

— Папа? — вытаращила я глаза. — Папа сидел… — Это показалось мне настолько абсурдным, что я чуть не засмеялась.

— Сидел! Я слышала, как об этом говорили на похоронах. Так что у меня судьба такая — срок мотать. — Пожав плечами, Эми вытащила из кармана пачку сигарет.

— А ну прекрати! — Я вырвала у нее сигареты и выбросила в окно. — Папа не сидел в тюрьме! И ты не сядешь ни в какую тюрьму! Ничего крутого в этом нет, это полный отстой! — Я выдохлась и несколько секунд пыталась отдышаться. — Слушай, Эми… Иди ко мне в качестве интерна. Работа интересная. Наберешься опыта, заработаешь денег…

— Сколько? — тут же спросила она. Господи, где она научилась так доставать людей?

— Тебе хватит! И тогда я, может быть, не расскажу о сегодняшнем происшествии маме. — Я Помахала перед носом Эми желтой листовкой. — Ну что, договорились?

В салоне такси повисло долгое молчание. Эми сосредоточенно отколупывала облезающий синий лак с ногтя, словно важнее этого в мире ничего не было.

— О'кей, — мотнула она наконец головой.

Такси остановилось на красный свет, и у меня в который раз все внутри сжалось — двадцать минут первого. Оставалось надеяться, совет начался позже. Мой взгляд рассеянно блуждал по тексту конфискованной листовки, и на лице помимо воли появилась улыбка. Схема была чертовски оригинальной.

— Ну а кто еще попал в твой список знаменитостей? — не удержалась я. — Готова спорить, Мадонну ты все-таки туристам не показывала!

— Еще как показывала! — У Эми загорелись глаза. — Есть одна тетка в Кенсингтоне — выглядит точь-в-точь как Мадонна, только толще. Все до единого купились, особенно когда я сказала: «Видите, как ее в „Фотошопе“ дорабатывают!» И Стинг есть, и Элтон Джон — молочник из Хайгейта.

— Молочник — Элтон Джон? — засмеялась я.

— Я сказала, что он втихаря отбывает общественные работы.

— Как же ты их нашла?

— Просто ходила и смотрела. Самой первой была Гвинет — она и навела меня на эту мысль. — Эми ухмыльнулась: — Эта зануда меня та-ак ненавидит!

— Неудивительно. Небось твои туристы достали ее больше, чем настоящую Гвинет Пэлтроу…