Помнишь ли ты…

— Я сделала несколько роковых ошибок, о которых до сих пор жалею. Чтобы привлечь частных инвесторов, я продала им акции компании — акции, которые стоят теперь целое состояние! Но эта ошибка не была единственной: я много раз упускала свой шанс, воздерживалась от решительных действий.

Затем она печально добавила;

— Все, чего я добилась для компании Фостеров, явилось результатом бесконечных тревог и изматывающей работы в сочетании с невероятной удачей!

Единственным человеком в комнате, которого не застало врасплох признание Дианы, был Коул, однако он выглядел весьма обескураженным. Он полагал, что издание журнала «Красивая жизнь» началось как хобби еще при Роберте Фостере — от избытка тщеславия и скуки. Но никогда, ни на одну минуту у него не возникала мысль, что журнал обязан своим появлением финансовым затруднениям. До сих пор Коул также предполагал, что Диана только возглавляет компанию Фостеров, а не является ее основательницей.

Но больше всего его поразило, что Диана взвалила на себя невероятную ответственность, когда ей было всего двадцать два года. Как и ему самому, когда он окунулся в самостоятельную жизнь, но к тому времени он уже немало испытал, привык к борьбе, трудностям и лишениям. Но утонченная, робкая и сдержанная Диана?!

Пока семья пыталась пережить второе сильное потрясение за последние десять дней, Диана, похоже, забыла о присутствии Коула, а он предпочитал, чтобы о нем помнили. Он мог бы положить конец дискуссии — либо удалившись под удобным предлогом, либо вежливо напомнив присутствующим, что такие сугубо семейные дела лучше обсуждать в кругу близких родственников. Коул частенько применял последнюю тактику, когда женщины, с которыми он встречался, пытались вовлечь его в споры со своими домочадцами. Разговоры в кругу семьи неизменно заставляли Коула чувствовать себя инопланетянином.

У него не имелось ни малейшего опыта в семейных делах, он не представлял себе, как могут относиться друг к другу члены большой семьи.

Наконец Генри Бриттон проговорил виновато и обиженно:

— Диана, напрасно ты пошла на такие жертвы ради нас. В конце концов, твоя мать, бабушка и я вернулись бы в Лонг-Вэлли и жили так, как прежде, а Кори могла окончить колледж и по вечерам подрабатывать фотографом.

Коул ожидал от Дианы взрыва праведного негодования, но, несмотря на то что голос у нее дрожал от слез, она мягко улыбнулась и покачала головой:

— Ты ничего не понял, дедушка. Мне претит сдаваться без борьбы. У Кори редкостный дар, но она зарыла бы свой талант, снимая молодоженов для какого-нибудь местного фотографа.

Диана перевела взгляд на мать и бабушку, и голос у нее стал глухим от сдавленных рыданий.

— Вы даже не осознаете, как щедро вы одарены природой! Вы видите красоту в самых обыденных вещах и делитесь этим с людьми. — Дрогнувшим голосом Диана добавила: — Вы, все четверо, совершили настоящий переворот в умах миллионов — мужчин и женщин, молодых и старых. Политики давно твердят о возврате к традиционным ценностям, но именно вы подарили людям чудесный и простой способ осуществить это.

Исчерпав все объяснения и доводы, Диана вернулась к причине семейного собрания:

— Что бы вы ни думали, поверьте, Коул никоим образом не принуждал меня выйти за него замуж. Я сочла, что брак с ним — благо, и порадовалась, что он доверился мне. Знаю, он выполнит свою часть сделки, и я намерена выполнить свою.

Диана почувствовала, что сейчас лучше всего будет оставить родных, чтобы они спокойно обсудили случившееся. Взглянув на Коула, она произнесла:

— Нам пора.

Коул шагнул вслед за ней, но бабушка Дианы с вызовом спросила:

— Неужели вы не останетесь на воскресный ужин?

Диана попыталась уберечь Коула от очередного испытания.

— Не сегодня, — произнесла она. — Может быть, в другой раз.

Но к ее удивлению, Коул повернулся к бабушке с не менее вызывающей улыбкой и сказал:

— А я и не знал, что приглашен.

— Зато теперь знаете, — возразила она.

Мэри Фостер присоединилась к матери:

— Прошу вас, останьтесь.

Генри тоже поддержал родных, но лицо его по-прежнему было мрачным:

— Вы давненько не пробовали стряпню Розы.

— Благодарю, — ответил Коул сразу всем, и ему показалось, что в глазах Кори мелькнуло робкое предложение дружбы. — Я счастлив остаться.

Диана увела Коула в сад, чтобы семья могла примириться с мыслью о внезапном браке. Приглашение на ужин, адресованное в первую очередь Коулу, Диана сочла хорошим знаком. Она не сомневалась, что сегодняшний вечер оставит у Коула приятные воспоминания, и была польщена, когда он принял приглашение.

Глава 34

Верстаки и другое оборудование уже убрали, и лужайка вновь стала образчиком ухоженной полутропической роскоши.

Пальмы, окруженные ароматными гардениями, грациозно качали ветвями над шезлонгами у бассейна. Высокие кусты мирта, усыпанные бутонами, оживляли картину всплесками розовых и белых мазков, победно высились розовые и алые астры, а громадные цветы гибискуса радовали глаз всевозможными оттенками желтого.