Помнишь ли ты, Анаис?

Анжело улыбается. Он не может удержаться и в очередной раз рассказывает об актрисе, ее бегстве из столицы и приезде в Вёль, к водопою. Я спрашиваю, пользуясь случаем:

– Удалось выяснить, почему она так спешно покинула Париж?

Анжело почесывает бороду.

– Увы, нет! Тайна не разгадана и, боюсь, еще долго останется тайной… Наверное, серьезным историкам и без нее есть чем заняться.

Анаис, продолжая листать книгу, перебивает деда:

– А кто вот этот старый дядя с большой бородой?

– Виктор Гюго. Писатель. Как бы тебе объяснить… Ты слышала про горбуна из собора Нотр-Дам?

И продолжает рассказ – для внучки и для меня – о том, как Виктор Гюго любил Вёль-ле-Роз, как с 1879-го по 1884-й приезжал на курорт к своему лучшему другу Полю Мёрису, как в 1882 году устроил большой праздник для всех деревенских детей.

– Вот, Анаис, смотри.

Я наклоняюсь. Тоже хочу взглянуть.

На большой черно-белой фотографии множество детей стоят в каком-то дворе, в центре – старый Виктор Гюго, но Анжело вдруг захлопывает книгу. На какую-то долю секунды в его глазах мелькает паника.

Появляется Элиза с горячим чаем.

Мне почудилось.

Может, и так, но Анжело продолжает держать книгу закрытой. Анаис уже соскочила с его колен, а дед все сидит неподвижно, зажав брошюру под мышкой.

Я уверена: он что-то от меня скрывает!

В следующую секунду уже ругаю себя за глупость. Какая тайна может крыться в старой книге с фотографиями, в снимке, сделанном почти полтора века назад? Смешно! Через минуту я и думать об этом забуду.

Не забыла. Думаю об этом весь вечер.

Я успела запомнить название: «Прогулки в Вёле», книжица издана Ассоциацией за сохранение вёльского наследия. Схожу в библиотеку Вёля, что рядом с мэрией, там наверняка есть экземпляр.

* * *

Возвращаемся к себе уже затемно. На склонах утеса светятся окна вилл, как будто их прорубили прямо в звездном небе. Анаис в восторге: проводить дни у бабушки с дедушкой в компании ровесников – что может быть лучше?! Ей не терпится все рассказать Адели, но бедная черепашка открывает узкие глазки и устало склоняет голову, словно не мы, а она побывала на роскошном ужине.

– В кровать, детка! Расскажешь ей все завтра.

Если бы я знала…

В ту самую минуту, когда я закрываю дверь комнаты Анаис, снова накатывает неотвязное и странное чувство: кто-то за мной наблюдает. Ходит следом по всем комнатам.

Идиотка!

Я тихонько приоткрываю дверь.

Стою и говорю сама с собой в холодном коридоре.

Моя дорогая, если хочешь продержаться всю зиму одна в этой конуре, не давай воли воображению.

5

Вёль-ле-Роз, 13 января 2016

Сегодня с утра, вместо того чтобы работать над очередными картинками, я как последняя дура ищу в интернете информацию о знаменитой Анаис Обер. Мартино трудится за стеной и насвистывает мелодии, вторя потрескивающему транзистору, настроенному на «Ностальжи». Джо Дассена с «Индейским летом» сменяет Мишель Сарду с «Любовным недугом».

Тучи сбежали от прилива, и квадрат голубого неба заливает светом лужайку позади дома. В конце садовой ограды маленькая деревянная калитка выходит прямо на дорогу Пюшё, еще одну восхитительную деревенскую приманку для туристов. Рыбацкие домики выстроились вдоль речки, радуя взгляд прохожих кружевными занавесками и безделушками за стеклами низких окон. Берега украшают миниатюрные мостики, кукольные шлюзы и микроводопады. Перед каждым жилищем три ступеньки и причал, так и кажется, что вот-вот мимо проплывут гондолы.

Адель нежится на солнышке, загорая в своей банке. Надо бы найти для нее аквариум или другую емкость, но побольше. Анаис сегодня впервые проводит день у бабушки с дедушкой. Я всячески сопротивляюсь желанию звонить ей каждый час и злюсь на себя: могла бы использовать свободное время более продуктивно – например, порисовать.

Любопытство борется с чувством вины.

Еще десять минут, говорю я себе, не больше. Потом только работа! Мой старенький ноутбук подключен к интернету через смартфон. Сначала я искала праздник, устроенный Виктором Гюго для детей Вёля, но ничего не нашла. В некоторых статьях действительно упоминается застолье со старым писателем в 1882 году, однако никаких фотографий нет – во всяком случае, той, которую я мельком видела вчера.

Мартино насвистывает мелодию из фильма «Снега Килиманджаро». Это невыносимо! Я закрываю дверь ногой и навожу курсор на экране ноутбука на «Мою музыку». По папке на исполнителя. Брассенс; Ферсен; Тьефен; Сансеверино[8].

Тьефен!

Кликаю мышкой.

Ну конечно же, «Последняя остановка до автострады».

Это больше чем песня, четыре строчки и четыре такта мелодии стали гимном, который мы столько раз распевали во все горло с Рюи, соло, дуэтом, на двадцать голосов в квартирке-студии, на три тысячи на концерте в Ла-Курнёв.

Неповторимый голос Тьефена льется из колонок моего компьютера.