Помни о смерти

— Ребята, а что если попробовать с телевидением связаться? Обратимся к народу с просьбой сообщить нам, если среди их знакомых есть человек лет тридцати-тридцати пяти, не жаловавшийся на здоровье, о котором с лета нет ни слуху ни духу? У нас же вроде какие-то каналы вещают на Северо-Запад. Тоже, конечно, не ахти какой выход, но все-таки, — робко предложила я.

— Маша, вы же с Алексеем говорили, что затихарились по этому трупу, — возразил Курочкин. — Ваши оппоненты небось тоже телевизор смотрят, тут же все и выплывет.

— Коля прав, — подтвердил Лешка. — Придумай что-нибудь покруче.

— Хорошо, — не сдавалась я, — тогда остается одно: ехать в Мурманск и обращаться на телевидение там. Вроде бы мурманские каналы у нас не транслируются.

— Вот сказала, так сказала! — крякнул Горчаков. — Щас тебе бухгалтерия командировочку на подносе представит! Мы в Москву-то уже только по вызову из Генеральной ездим, а если телетайпа оттуда нет, на нет и командировки нет, а она в Мурманск собралась. И учти, что дяденька мог в Мурманске родиться, а в подростковом возрасте, когда зубы уже сформировались, оттуда переехать, например, в Салехард. Ну и что дальше?

— Ну надо же с чего-то начинать, — настаивала я.

— Ну, вы, короче, определитесь, командиры, и мне свистните, — не выдержал Курочкин. — А у меня материалы лежат. Меня шефы в прокуратуру

Продали с условием, что в свободное время я свои бумажки отпишу. Я уж буду сюда народ вызывать, ладно? Я смотрю, не шибко тут буду загружен? А то у меня матерьяльчик горит — девочка по имени Мальвина Вальчук угнала коньки роликовые, попросила у какой-то лоховицы покататься, и только ее и видели. А Мальвине-то пятнадцать лет, то есть сесть реально может. Родители в отъезде, она говорит, из всей родни только дядя Игорь имеется, вот этого дядю мне нужно срочно выцепить. Я тогда его сюда вызову, хорошо?

— Ладно, — милостиво разрешили мы.

— Только, Коля, учти, теперь твоя ежедневная обязанность — смотреть сводки и искать труп женщины не первой свежести, неодетый, разве только завернутый во что-нибудь. Трупы, найденные в собственных кроватях и на коммунальных кухнях, можешь сразу пропускать. Если на трупе под кустом или в подвале нет повреждений, на него обрати особое внимание, — стал инструктировать его Лешка.

— Подождите, ребята, — прервал его Курочкин, — насколько я понял, труп нашли перед праздниками? А на следующее утро его в морге не было?

На каком этапе факт его обнаружения дошел до за-интересованных лиц, вы об этом думали? Мы с Горчаковым переглянулись.

— Продолжай, — сказал Лешка.

— Вы просто определитесь, кто тут засланный казачок: либо опер из отделения, который на этот труп выезжал, тогда это один коленкор, либо опер все-таки труп в морг отправил, а перехватили его ; уже в морге, а потом с опером поработали, чтобы он держал язык за зубами. Ну? Еще варианты есть?

— Есть, — сказала я. — Если Регина разболтала это кому-нибудь еще, кроме меня. Или родители ее мужа.

— Нет, все, хватит, надоело! — закричал Горчаков. Мы с Курочкиным уставились на него. — Сколько можно работать без оперативного сопровождения! Все нам врут, а мы только уши растопыриваем! Коля! Пора тебе устанавливать оперативные контакты! Внедряйся, во-первых, в морг, во-вторых, в восемьдесят девятое отделение, и в-третьих, соблазняй Регину.

Коля выслушал все это со стоическим спокойствием, спросил только, будет ли «в-двадцатых» и «в-сотых» и с чего прикажем начинать — с морга или с постели, а я, засмеявшись, добавила, что денег на оперативные расходы уйдет немерено, поскольку Регина — женщина дорогая, по пирожковым ее водить не будешь.

В этом месте нашей беседы затрезвонил телефон. «Помяни черта, и он тут как тут», — мелькнуло у меня в мозгу, пока я поднимала трубку.

— Як тебе сейчас приеду! — закричала трубка Регининым голосом.

— Ну что, Коля, — сказала я, положив трубку, — если исполнение служебных обязанностей неизбежно, тебе остается только расслабиться и постараться получить удовольствие. Сейчас прибудет объект вербовки. Ты, кстати, женат?

— Нет, а что?

— Просто у нее духи очень сильные, даже если ты просто рядом посидишь, весь пропахнешь.

— Да? — заинтересовался Коля. — Наконец-то я приду домой пахнущий не блевотиной и перегаром, а импортными духами! Я согласен!

— Ты не забывай, что тебе еще и в морг внедряться, там ты как раз мертвечиной пропахнешь.

Лешка был бы не Лешка, если бы все не опошлил. Погасил светлую радость опера…

— Кстати, а почему именно тебя отдали в бригаду? — спросила я. — Что, в убойном отделе уже никого не осталось?

— Да понимаешь, я тут слегка прокололся, жалобу на меня накатали, шеф окрысился, иди, говорит, с моих глаз долой, видеть тебя не хочу… А тут запрос из прокуратуры подвернулся, меня в бригаду и засунули.

— А чего ты натворил-то?

— Да так…

— Колись-колись, — поддержал меня Лешка. — Мы должны знать, что ты за фрукт. Вдруг ты главный милицейский секрет врагам продал?