Помни о русалке (ЛП)

Я благодарно улыбаюсь, прежде чем погрузиться глубже в воду. Я не умею вести себя с комплиментами, я понимаю. Или, может, это из — за тлеющего выражения в его глазах, которое говорило о том, что он хочет больше испытать со мной. В любом случае, я ощутила потребность уйти, перевести дыхание (что я могу сделать под водой).

Когда я снова подплываю, я улыбаюсь ему и вижу, что в его глазах все еще тот же волчий блеск.

— Это была непростая ситуация для нас обоих, — говорю я и обнаруживаю, что его внимание приковано к каплям воды, стекающим по моей шее и исчезающим в декольте. Он прочищает горло, снова поднимая взгляд к моим глазам, и тут же делает глоток вина. По румянцу на его щеках я могу сказать, что он борется с собой. Что делать, я не знаю.

— Точно, — говорит он.

— Будто тебе было мало узнать о том, кто я на самом деле, Каллену пришлось поставить нас в безвыходное положение… Я не могу винить тебя за то, как ты отреагировал, — я застенчиво улыбаюсь, толкая его в плечо, и этот жест кажется правильным, а близость между нами такая, будто так было всегда.

— Дождаться подходящего момента будет непросто, — говорит он, глядя на меня сверху вниз, а я разглядываю его. — Даже сейчас я борюсь с собой, потому что хочу тебя поцеловать.

— Думаю, сейчас не время, — начинаю я, хотя и не могу поверить в то, что говорю, и он кивает.

— Я знаю.

Сойер переминается, протягивая руки к небу, прежде чем опустить их вокруг меня. У него телосложение сильного пловца, и когда солнце падает на стекло его наручных часов, оно блестит и почти ослепляет меня.

— Как проходят занятия по плаванию? — спрашивает он.

Я тяжело сглатываю.

— Никак.

— Что ты имеешь в виду?

— Из — за всей этой лжи, которая наполняет Шелл — Харбор, у меня больше нет школы плавания.

— Мне жаль это слышать, Ева, — отвечает он, хмурясь, и я почти уверена, что он что — то говорит о том, что Майер — ублюдок, но я не знаю точно.

— Надеюсь, со временем я смогу устроить ее снова, но сейчас мне нужно найти работу, чтобы оплачивать счета… что в лучшем случае оказывается трудным.

— Трудным?

— Я, гм… у меня нет никаких документов, доказывающих, что я могу работать здесь на законных основаниях.

Он кивает.

— О, верно. Это ставит тебя в затруднительное положение.

— На самом деле… я не знаю, смогу ли вовремя внести арендную плату…

Он снова кивает.

— Я не хочу, чтобы ты беспокоилась об этом. Можешь опоздать. Это не конец света, — он делает глубокий вдох. — Самое главное, чтобы ты снова встала на ноги… — потом он смотрит на мой хвост и хихикает. — Или твой хвост, в зависимости от обстоятельств.

Я чувствую, как слезы подступают к глазам, и тут же подавляю их.

— Спасибо, Сойер.

Он улыбается.

— А что касается твоего поиска работы… почему бы тебе не оставить это мне? У меня есть несколько высокопоставленных друзей, и я посмотрю, что могу сделать для тебя.

— Я не могу передать тебе, как сильно я ценю… все.

* * *

Выбравшись из озера, мы оба стоим на берегу, промокшие до нитки и полуголые. Намотав полотенце на голову, я выжимаю влагу с волос и стараюсь не обращать такого пристального внимания на его… впечатляющее тело. На нем только пара темно — синих плавательных шорт, которые облегают его бедра и мало что оставляют воображению.

Конечно, у меня был секс раньше — с Эвардом и только с Эвардом. Однако теперь я не могу не задаться вопросом, на что был бы похож секс с человеческим мужчиной, а точнее, с этим человеческим мужчиной. Я замираю достаточно надолго, чтобы мой взгляд скользнул по его обнаженным мышцам, ряби его пресса и четко очерченным плечам. Он ловит мой взгляд и подмигивает.

— Ты смотришь так, словно раздеваешь меня глазами, — усмехается он.

— Гм, это звучит почти правильно.

Он бросает на меня взгляд, от которого в глубине души начинают происходить забавные вещи.

— Так друзья должны смотреть друг на друга, Ева?

Я не знаю, что сказать, поэтому я просто тяжело сглатываю и отвожу взгляд. Он прав — я просто пялилась, и теперь мне стыдно за этот факт.

— Кстати, я просто пошутил, — говорит он с громким смехом. — Мне нравится, что тебе нравится смотреть на меня, — я поворачиваюсь к нему и обнаруживаю жар в его взгляде. — Мне нравится смотреть на тебя.

Я ничего не говорю, но торопливо и застенчиво улыбаюсь ему, заканчивая вытираться, проводя полотенцем по верхней части тела. Моя кожа не совсем сухая, но этого достаточно, чтобы я уже не была промокшей. Превращение из русалки в человека всегда неприятное, что — то вроде покалывания, онемения. Но я настолько привыкаю к ​​жизни на суше, что уже почти не замечаю странности ощущения.

— Невероятно, как быстро ты можешь меняться, — говорит Сойер, глядя на меня с удивлением, написанным на всем его лице. Очевидно, он меняет тему, потому что она сворачивает на опасную территорию.

— Ты привыкнешь, — поддразниваю я, пытаясь хоть немного ослабить напряжение между нами — а напряжение между нами определенно есть, плотского рода. С тех пор, как мы признались на пляже, оно было там — густое, тяжелое и нуждающееся чувство, которое не исчезнет.