Помни меня

У Фоби был плохой день. После того, как она с Генри и Джен Палей вернулись от Скотта Ковея, Фоби была очень возбуждена. Она пошла в кабинет и стала искать свои папки, обвиняя Генри и Джен, что они украли их. Генри решил, что лучше показать их ей, чем снова объяснять, зачем они нужны Менли. И ему хотелось рассказать Адаму о разговоре со Скоттом.

Он принял предложение и они следом за Николсами прошли с пляжа в дом. Пока они шли по газону, Генри объяснил Менли, что хочет сделать.

Менли слушала с упавшим сердцем, молясь, чтобы Фоби не стала настаивать на возвращении своих материалов.

Но Фоби казалась лишь польщенной, увидев аккуратные стопки книг, папок и записей. Она любовно провела по ним пальцами, и ее муж и Николсы увидели, как проясняется ее лицо. Из глаз пропало рассеянное выражение.

— Я хотела рассказать вам историю, — пробормотала она, открывая папку с рисунками.

Менли увидела, что Фоби намерена посмотреть все рисунки. Когда Фоби дошла до нарисованных Менли, она подняла их и воскликнула:

— О, вы скопировали их с картины, которая была у меня, где Мегитабель вместе с Эндрью на корабле! Я никак не могла найти ее, думала, что потеряла.

Слава Богу, подумала Менли. Существует картина, которую я могла скопировать. С этим чертовым лечением я стала все забывать.

Фоби постояла минутку, изучая лицо Мегитабель. Она чувствовала, что ее снова затягивает темнота, что она снова потеряется в ней. Она страстно желала, чтобы рассудок не покидал ее. Ее муж любил ее, думала она, но не верил ей. Вот почему она умерла. Я должна предупредить жену Адама. Тот же план и для нее.

План! План! Она постаралась зацепиться за мысль, но это было бесполезно.

Мегитабель. Эндрью. Кто еще? Перед тем, как ее поглотила серая пелена, Фоби успела шепнуть Менли:

— Мегитабель невинна. Тобиас Найт. Ответ в папке «Мункусы».

53

В среду днем Карпентерам позвонил окружной прокурор. Они начали играть в гольф, но ушли после девятой лунки. Анна неважно себя чувствовала.

Грехем понимал, что было бы ошибкой давить на власти, открыто обвиняя Скотта Ковея в ответственности за смерть Вивиан. Пресса была в восторге от такой пикантной новости и выкладывала мельчайшие детали из жизни Вивиан, которые они могли раскопать.

Теперь бульварные листки описывали ее как «бедную богатую малышку», «отверженную», «бунтовщицу, курящую травку». Все мелочи частной жизни были извлечены и опубликованы на потеху и развлечение публики.

Анна была потрясена, унижена и ожесточена.

— Может, нам следовало оставить все как есть, Грехем? Мы не смогли бы вернуть ее, а теперь они разрушают память о ней.

По крайней мере, слушание прояснит дело, подумал Грехем, готовя пятичасовой мартини и вынося поднос в солярий, где отдыхала жена.

— Не рановато ли? — спросила она.

— Немного, — согласился он. — Только что позвонил окружной прокурор. Судья из Орлеана созывает слушание в понедельник днем.

Увидев ее беспокойство, он добавил:

— По крайней мере, тогда обстоятельства прояснятся. Слушание будет открытым и после всех представленных фактов судья примет решение: есть или нет доказательства убийства; доказательства небрежности; доказательства преступной небрежности.

— Предположим, что судья решит, что нет доказательств небрежности или убийства? — спросила Анна. — Значит мы напрасно прошли через все эту отвратительную огласку?

— Не напрасно, дорогая. Ты же знаешь.

Где-то в доме звонил телефон. Через минуту к двери подошла экономка с сотовым телефоном.

— Мистер Стивенс, сэр. Он сказал, что это важно.

— Это следователь страховой компании, работающий по делу Ковея, — сказал Грехем. — Я настаивал, чтобы меня немедленно информировали обо всем, что он выяснит.

Анна Карпентер наблюдала, как внимательно муж слушал и потом быстро задавал вопросы. Когда он положил трубку, то выглядел повеселевшим.

— Стивенс во Флориде, в Бока Ретон. Там, где Скотт провел последнюю зиму. Очевидно, его навещала там несколько раз яркая брюнетка по имени Тина. В последний раз она приезжала к нему за неделю до его свадьбы с Вивиан.

54

Как только Менли встретила Адама в аэропорту, у нее создалось впечатление, что его что-то беспокоит. Она поняла в чем дело, когда они ложились спать и он передал ей пакетик с лекарством от доктора Кауфман.

— Кто из вас позвонил? — спокойно поинтересовалась она.

— Я позвонил доктору, когда она пыталась решить, звонить ли мне.

— Мне кажется, что лучше поговорить об этом утром.

— Как хочешь.

Вот так же они ложились спать в течение года после смерти Бобби и перед ее беременностью Ханной, подумала Менли. Равнодушный поцелуй, а потом чувство отчаяния, разделяющее их лучше разделительной доски.

Она повернулась на бок и уткнулась лицом в ладонь. Разделительная доска. Странно, что ей пришло на ум это сравнение. Она только что наткнулась на описание этой черты быта времен первых колонистов. Зимой, когда молодые люди встречались, в доме бывало так холодно, что парочке разрешалось спать одетыми в одной постели, закутанными в одеяла и с длинной доской, укрепленной между ними.