Помни меня

И все же, несмотря на свои душевные терзания Мэри иногда грезила о том, как идет по мощеной улице к пристани Фоуэя и ведет детей за руки. Она представляла, как стоит у открытой двери и видит мать, которая склонилась над кастрюлей, кипящей на огне. Она повернет голову, увидит их и вскрикнет от удивления и восторга. Конечно, это было нереальной и причудливой мечтой, но эти мысли помогали Мэри не думать о том, что у нее болит спина, и согревали ее.

На третий день погода изменилась, пошел дождь и подул сильный ветер. Уилл был озабочен тем, что лодка перегружена.

— Мы должны найти какую-нибудь сушу, чтобы переждать непогоду, — сказал он.

Чуть позже Уильям Мортон, сидевший на носу лодки, вдруг заорал, что видит место, которое, возможно, им подойдет.

Все посмотрели, куда он указывал, и увидели маленькую бухту с галечным пляжем. Уилл подплыл ближе, чтобы проверить, нет ли подводных камней, и, поскольку их не было, он согласился, что место идеальное.

— Будем надеяться, что там есть таверна, — воскликнул Джеймс.

Все рассмеялись от его слов, даже Уильям Мортон, который до этого времени не реагировал на шутки Джеймса.

Уилл подвел лодку как можно ближе к пляжу, потом Джеймс поплыл к берегу, держа в руках веревку, чтобы вывести лодку на мелководье.

— Здесь были аборигены, — произнес Джеймс, когда все они благополучно выбрались на пляж. Он указал на обугленные остатки костра и множество рыбьих костей.

— Ну сейчас их здесь нет, — сказал Уилл, тщательно осматривая бухту. — И потом, я достаточно знаю их язык, чтобы сказать им, что мы не замышляем ничего дурного.

Дождь перестал, снова вышло солнце, и Мэри гонялась за Шарлоттой по пляжу, смеясь от радости, которая переполняла ее при мысли о том, что они проведут эту ночь на суше. Там был ручей со свежей водой, которой они наполнили бочку и умыли лица, успевшие покрыться соленой коркой, а Мэри нашла растение, напоминавшее капусту. Уилл, Билл и Джеймс доставали невод, Уильям разводил огонь, Сэмюэль Берд и Нат собирали дрова, а Сэм Брум и Джейми Кокс сделали примитивный навес под деревьями.

Рыбалка была удачной, мужчины вернулись с большим количеством серой форели. Они взяли немного риса из своих запасов, добавили листья «капусты» и устроили настоящий пир.

— Если бы здесь было пиво и парочка пышногрудых девок, я мог бы сказать, что я счастлив, — заявил Джеймс, растянувшись на песке после еды.

Мэри захихикала. Раньше она не всегда одобряла поступки Джеймса, но теперь все больше ценила его. Ее согревал его оптимизм, и было так приятно коротать время, слушая его рассказы. Мэри всегда считала, что у него невзрачный вид: костлявое перекошенное лицо, большие уши и нос, и толстые темные брови, сросшиеся на переносице. По словам матери, это верный признак того, что человека ждет виселица, и, вероятно, так оно и было, потому что Джеймс находился на волоске от смерти. Но его непривлекательная внешность с лихвой компенсировалась его обаянием. Мэри уже больше не удивляло то, что так много женщин в колонии охотились за ним.

В ту ночь они все хорошо выспались, прижавшись друг к другу в своем убежище рядом с костром. Мэри лежала и ждала, когда придет сон, Уилл прижался к ее спине, а дети устроились между ней и Сэмом. Она наслаждалась теплом и сытостью и была невероятно счастлива. Мэри не просто освободилась от ненавистной колонии: что-то освободилось внутри нее.

Ребенком она всегда жалела, что не родилась мальчишкой, потому что хотела ходить на рыбалку, лазить по скалам и попадать в приключения. Девочкам же приходилось отказываться от всего этого. Они должны были подражать своим матерям и мечтать о том, чтобы вырасти и найти себе мужа. Мэри предполагала, что когда она уедет в Плимут, то станет свободнее, но этого, конечно же, не произошло. Все эти годы, с тех пор как ее посадили в тюрьму, ей приходилось признавать превосходство мужчин, чтобы выжить. Но сейчас она была вместе с восемью мужчинами и знала в глубине души, что в ближайшие недели они будут зависеть от нее. Мэри уже чувствовала, как они ею восхищаются. Она видела по их глазам и по манере обращения с нею, что они знали: план побега разрабатывала она, как бы громко Уилл не утверждал обратное. Когда настанет ее очередь править лодкой, они поймут, что она умеет это делать почти так же хорошо, как Уилл.

Но ее главным преимуществом было ее страстное желание добраться до Купанга. Мужчины, возможно, тоже хотели этого, но их стремление нельзя сравнить с той мощной мотивацией, которая управляла поступками Мэри. Этой мотивацией были ее дети, и она собиралась бороться с любыми трудностями, отчаянно рисковать, чтобы выжить и оказаться в безопасности. Мэри прикрыла рукой сразу обоих, Эммануэля и Шарлотту, и тепло их маленьких тел успокоило ее и добавило ей решительности.

— Сколько мы уже плывем, Уилл? — спросил Нат Лилли уставшим и севшим голосом. Он уже не походил на ангела. Его когда-то золотые волосы потускнели и высохли от соли, а нежная кожа была покрыта волдырями. — Впечатление такое, что прошел уже целый год.