Помни

Никакие пытки не могли бы сломить его, уничтожить исходящий от него ореол непонятной силы. Слишком хорош, для человека... слишком красив, слишком много думает... и зеленые глаза, изумрудные глаза - разве это не верный признак? Колдун, проклятый... "Знает ли она? - думает он в отчаянии. - Знает ли?" Он не смог ее найти, явившись в этот мир - даже в обличье таком близком к его собственному, но ведь они связаны, их души едины - и разве могла она не почувствовать его боль? "Здесь ли она? - думает он, готовый ради этого еще раз вытерпеть пытки. - И что будет, что с ней будет, когда они зажгут костер, и я уже не смогу подчинить себе боль? Буду ли я - смогу ли ждать ее до моего последнего вздоха, в надежде увидеть ее хотя бы на мгновение перед смертью?" О, он слишком хорошо знает ответ...

Они бросают в него камни, осыпают проклятьями, но взгляд его по-прежнему обращен к небу, хотя порой с израненных губ срывается стон... но разве могут они причинить ему большую боль, чем та, что терзает его душу осознанием того, что все было напрасно? Он был так близко - и все же не достиг цели.

...Она бежит через лес. Роскошное платье - других у нее, похоже, просто нет - цепляется за ветки, длинные юбки путаются в ногах, задерживая ее, отнимая драгоценные мгновения... синий бархат... она вдруг видит его залитым кровью... в глазах у нее темнеет - кровь не ее, она опоздала! Боль, переполняющая ее, слишком сильна... Она заставляет себя двигаться... шаг за шагом... перед ней обезумевшая толпа, а дальше пламя... пламя, сжигающее ее заживо. Она, шатаясь, продирается сквозь беснующуюся толпу, восприятие становится каким-то отстраненным, сознание отказывается верить в то, что это реальность... Пламя встает перед ней сплошной стеной, а за ним - глаза, его колдовские глаза...

...Проснувшись, она едва смогла понять, где находится - за окнами по-прежнему было темно, как ночью. Сердце колотилось как безумное, ресницы слиплись от слез. Тяжелые сизые тучи неслись над землей, роняя редкие капли под неистовыми порывами ветра, безжалостно срывавшего с деревьев пожелтевшую листву. Ветви бились в стекла... этот звук разбудил ее - она ненавидела себя за это!

Семь утра. Дэйна со стоном зарылась в подушку, свернулась клубочком, стараясь забыть... забыть, как она не узнала его и обрекла на смерть... и тут же уснула вновь - на этот раз, без сновидений.

В следующий раз ее вырвал из сонного оцепенения телефон. Пошарив рукой по кровати в надежде отыскать трубку, Дэйна сдалась и, выругавшись, выбралась из под теплого одеяла.

- Да, - буркнула она, нажав кнопку ответа.

- Дэйна? - в голосе Беатрис прозвучало удивление.

- Нет, космическая полиция! - возмутилась Дэйна зло. - А ты кого ожидала?!

- Слушай, извини, что помешала... разбудила, да? Извини. Кристиан еще не приехал?

- Нет, - мгновенно насторожилась Дэйна. - А что, должен был?

- Не знаю, - призналась Беатрис, смутившись. - Просто я с утра не могу его нигде найти, вот и подумала...

- Ошиблась, - проворчала Дэйна с тревогой. - И все же, где он?

- Если узнаю, обещаю позвонить. А если он все же приедет, попроси его перезвонить мне.

- Вы что, поругались? - поинтересовалась Дэйна осторожно - в личные дела брата она старалась не вмешиваться.

- Нет. Но с тех пор, как вы начали "Сумерки", я его просто не узнаю. Он... он одержим этой книгой!

У Дэйны имелись собственные соображения по этому поводу, но она предпочла оставить их при себе.

- Возможно, это и правда будет ваша лучшая вещь, - добавила Беатрис, помолчав.

- Возможно, - отозвалась Дэйна равнодушно - беспокойство за Кристиана затмило все остальные чувства. Не в его привычках было вот так исчезать.

- Ладно... еще раз извини, что разбудила... ты, наверное, опять просидела до самого утра... извини. Просто... что-то мне не по себе. Обещаю позвонить сразу, как только что-нибудь узнаю.

- Угу, - согласилась Дэйна, отключаясь.

Итак, если даже трезвомыслящая Беатрис, ни в малейшей степени не подверженная беспочвенным страхам и не склонная к преждевременным выводам, заметила, что с Кристианом что-то не так, значит что-то действительно не так. И если раньше Дэйна объясняла собственное беспокойство увлеченностью книгой и богатой фантазией, то теперь, после заявления Беатрис, у которой фантазия хорошо работала исключительно в области раскрутки вир-проектов, ей не осталось ничего иного, кроме как признать, что Кристиан... а, собственно, что Кристиан? Потерял рассудок? А как тогда назвать то, что происходит с ней самой? Близнецы, да?..

Нахмурившись, Дэйна прошлепала на кухню и включила чайник. Покопавшись в холодильнике, она наскоро соорудила несколько бутербродов и только тут вспомнила, что еще не умывалась. Вздохнув, она отложила бутерброд и отправилась в ванную.

Вернувшись на кухню, она почувствовала себя гораздо лучше, поглощая бутерброды и запивая их крепким сладким чаем. Однако мысли ее продолжали блуждать... в Сумерках. Что такого есть в этой истории, чтобы свести ее достаточно прагматичного братца с ума?