Помни

Рангольд вновь вздохнул. Он устал от войн. Пожалуй, только кайли способны наслаждаться боем в полной мере. Их ритуальные поединки, о которых так часто рассказывал ему Джаэль, больше походили на завораживающие до дрожи произведения искусства - искусства нести смерть, чем на банальные дуэли. Но в своих сражениях с иттри они вовсе не были столь утонченными. Тот, кто хоть раз видел, что остается на поле боя после сражения магов, больше не мог восхищаться их умениями. Он достаточно повидал этого после Сарги и того, что устроил на севере Орден Дионара. Те, кто оставался в живых, заражались ненавистью к магам и магии, ненавистью столь всепоглощающе глубокой, что способны были убивать голыми руками. И часто именно этому они посвящали остаток жизни. Охотники. Проклятье Магов. Рангольд их вполне понимал. Он не испытывал иллюзий по поводу того, как именно и для чего большинство магов применяли свои умения.

Взгляд его остановился на полке с помещенными в причудливые подставки прозрачными кристаллами. Еще один подарок и мира высоких технологий, эти устройства помогали устанавливать и сохранять телепатический контакт. Рангольд протянул руку и коснулся кончиками пальцев холодного стекла. Теоретически заключенная в нем энергия могла убить того, на кого была настроена. Он взял в руки один из кристаллов. В глубоком коричневом застыли зеленоватые искры. Дамир... Мертвый хрусталь был тяжел и холоден как лед. Почему?

Он задумчиво покачал шар в руке и осторожно вернул на прежнее место. Губы его тронула мрачная усмешка. Для чего он сохранил их? Для чего мучить себя воспоминаниями? И все же он не в силах оторвать взгляд от этих реликвий прошлого. Льдисто-голубая звезда Аруны. Когда-то прозрачно-черный, а теперь подернутый пепельной пеленой - Джаред. Один из первых магов Империи. До него никакая связь уже не дотянется. Золотистый, вспыхивающий ультрамариновыми искрами - Ши'нтар. Ши'нтар... если бы только он сдержался... если бы не выпил так много... На мгновение перед ним возникло ее лицо, горящие гневом золотые глаза, облако темных, с огненным блеском волос. Где она теперь? А ведь он и правда верил в то, что ему нужна была Лилиан. Он был тогда слишком молод и не умел отличать истинные чувства от их видимости. Зачем он вручил свою душу ведьме? Не потому ли, что перестал дорожить этой душой? Оправдания... но слова ничего не значат - весомы лишь чувства.

Моргнув, он отвел взгляд и увидел отражение своих глаз в ртутно-серебряном зеркале. Алира. Единственная из тех, кто помогал ему создавать Империю, в чьей истинной смерти - ужасной смерти - не приходится сомневаться. Лишь она до конца оставалась верна... но не ему, а Ши'нтар. Их было семеро. Когда-то их было семеро... Но Катриэль и Арнвар погибли прежде, чем он создал эти кристаллы. А Джаред не принадлежал к тем, кто знал, как все начиналось...

Еще два кристалла лежали в стороне от других. Идеально-прозрачный, символизирующий собой стерильную чистоту Этравена. И темно-бордовый, в глубине которого время от времени вспыхивал слабый огонек. Эвар, обладающий слишком слабыми способностями, не способен отыскать его здесь. Но все же отголосок его зова пробился сквозь защиту цитадели. Он так сильно желает видеть императора? Рангольд опустил голову. Значит, посланник уже во дворце... Рангольд почувствовал, как руки против воли сжимаются в кулаки. Что ж, он вернется. Он нужен Империи... и Этравену. "Мастер всегда одинок, - припомнились ему наставления Инатриона, - это часть испытания." Путь не кончается никогда. Он криво усмехнулся. Одиночество... Что ж, посмотрим, что он сможет сделать один.

Цена

- Зачем вам это? - Рангольд поднялся с опалового трона и медленно спустился вниз, оказавшись вровень с Инатрионом.

Дважды Этравен помогал ему - в первый раз, когда он попал в мир иттри, воспользовавшись своими несовершенными знаниями и неотточенной способностью перемещаться в пространстве, и Инатрион, сочтя его достойным обучения, стал его мастером. И во второй, когда с помощью магии и технологий Этравена были уничтожены азалиды. Правда, этот визит и без того оказался оплачен слишком дорогой ценой.

А теперь Инатрион требовал помощи от него, но оказать ее было выше его сил, потому что теперь между ними стоял Марайя и его народ, который Этравен намеревался уничтожить. Народ его симбионта... и Ши'нтар. Прежний Рангольд, возможно, вообще не стал бы задумываться над правомерностью того, что предлагал Инатрион, и задавать вопросы, поскольку все, что он знал тогда о кайли, ограничивалось понятиями Этравена, усвоенными им в ходе ученичества, и сказками, которыми на Озамене пугали детей и источником которых были все те же иттриане. Но он больше не был прежним.