Помни

Кли покачал головой.

— Странно. Обычно она меня чуть-чуть опережает, — добавила Ники.

Кли усмехнулся:

— Твоя британская визави часто идет с тобой в ногу, иногда на шаг позади, но оказаться впередией не удавалось никогда.

Ники рассмеялась.

— Ты необъективен, и это очень приятно.

— Возможно. В любом случае Кейт где-то здесь, в толпе. Сегодня чертовски много прессы. Не иначе, чуют беду.

Ники вскинула глаза.

— Я думаю, расправа близка. Как по-твоему?

— Да. И студенты, и правительство зашли в тупик, кому-то придется уступить. И ясно кому — студентам. Боюсь, против них будет брошена огромная сила.

При этих словах Ники вздрогнула, как от холода, хотя на улице было тепло. Потом она спросила:

— А где твой фотоаппарат?

— Под курткой, на плече. Мои приятели из „Магнума" и „Ассошиэйтед пресс", как, впрочем, и другие фотографы, поступают точно так же.

— Кли... Здесь будет опасно, и, по-видимому, очень скоро.

— Я тоже так думаю и знаю, о чем ты хочешь попросить: да, я буду осторожен. — Вялая улыбка коснулась его губ. — Так же, как и ты.

— Я никогда не рискую понапрасну, хотя Арч думает иначе. Я стараюсь поменьше подставляться.

— Это одна из наших общих черт, — сказал Кли.

— Есть и другие?

— Есть. Стальные нервы.

— Надеюсь, — со смехом согласилась Ники. — Без этого в нашем деле нельзя, и еще надо иметь шестое чувство — чувство опасности. Кли кивнул, но не ответил. Несколько минут они шли молча. Когда они подошли к палаточному городку, Ники обернулась к Кли.

— Ты знаешь, это место и вправду живет своей собственной жизнью. Со всеми этими палатками и автобусами. Похоже на маленький город и на...

— Трущобы, — вставил Кли.

— Ты прав. Опять воняет?

— Они, наверное, убрали помойку. К тому же сегодня дует легкий ветерок.

— Когда я искала Йойо в прошлый раз, здесь просто смердило, иначе не скажешь. Зловоние стояло омерзительное — гниющие объедки, немытые тела, бог знает что еще. Меня чуть не стошнило.

Они шли вдоль автобусов, в которых жили студенты. Воздух был на удивление чист, и все вокруг выглядело так, словно здесь недавно подмели и вычистили. Мусора нигде не было видно.

Ники вновь удивилась, оказавшись возле ровных рядов просторных палаток из непромокаемой ткани оливково-зеленого цвета, присланных из Гонконга. Они были расставлены с почти армейской аккуратностью, каждая группа палаток имела свой отличительный знак, по которому можно было определить, откуда прибыли их обитатели. Здесь были делегации из каждой провинции Китая, почти изо всех университетов.

Несколько недель назад Ники узнала, что большинство студентов днем спят, так как главные события разыгрываются ночью. Сейчас практически все палатки были пусты, лишь кое-где запоздавшие только продирали глаза, готовясь бодрствовать остаток ночи и все утро.

Повсюду сновали продавцы воды, мороженого и легких закусок.

Кли взглянул на Ники:

— Мороженого хочешь?

Она поморщилась и покачала головой.

В центре лагеря, возле своей палатки стоял китайский студент Цин Юнъю, прозванный Йойо. Рядом с ним была девушка. Оба в голубых джинсах и белых хлопчатобумажных рубашках. Девушка была привлекательной и казалась ровесницей Йойо, которому исполнилось двадцать два года. Ники подумала, не та ли это знакомая Йойо, о которой он сказал, что она последние несколько месяцев провела у родственников в Шанхае. Йойо был поглощен разговором с девушкой, но когда увидел Ники и Кли, прервал беседу и радостно замахал им рукой. Затем, повернувшись к девушке, что-то сказал и поспешил к ним навстречу.

Ники познакомилась с Йойо, студентом-художником, на площади Тяньаньмэнь вскоре после своего приезда в Пекин. Она тогда пыталась поговорить со студентами и надеялась найти кого-нибудь, кто бы понимал по-английски. Улыбаясь, Йойо подошел к ней и на довольно сносном английском сказал, что был бы рад помочь, если это ему по силам. В дальнейшем он стал полезным во всех отношениях: представил Ники другим студенческим лидерам, таким, как Цай Лин и Вуер Кайси, помогал быть в курсе событий. Он оказался не только дружелюбным, но и смышленым юношей и пришелся по душе их съемочной группе и Кли. Они беспокоились о Йойо, о том, что с ним может произойти, когда все будет кончено.

— Ники! — крикнул Йойо, подходя к ней и широко улыбаясь.

— Привет, Йойо, — ответила она, пожимая протянутую руку. — Мы с Кли искали тебя.

— Добрый вечер, Кли, — сказал Йойо.

— Привет! Что происходит? — спросил Кли, в свою очередь пожимая студенту руку.

Выражение лица Йойо переменилось, и он мрачно проговорил:

— Плохой вещи. Армия думай бросить канистры, слезоточивый газ. На площадь. Сегодня ночью. Вы видеть. Вы иметь маски? Еще войска приходить.

— Сегодня ночью? Войска будут здесь сегодня ночью? — переспросила Ники.

Йойо кивнул.

— Я слышать войска прятать в дома у площади. Они приходить. Совсем уверен. Плохой дела, очень плохой. Вы рассказать миру, да?

— Мы обязательно расскажем миру, Йойо, — уверила его Ники. — Но ты действительно думаешь, что Народно-освободительная армия станет стрелять в людей?