Помяловский

Мальчик Помяловский целые дни проводил или на берегу с удочкой в руках, или на местной тоне, где между тонщиками у него были взрослые приятели, любившие здорового, бойкого и любознательного мальчика. Вольный дух рыболова, охотника или, как сам Николай Герасимович любил выражаться, дух «помяловщины» был привит писателю с детства. По различным воспоминаниям «произведениям самого Помяловского, имеющим автобиографический характер, нетрудно установить это.

2

Помяловский, как и многие другие выдающиеся представители революционной демократии 60-х годов (Чернышевский, Добролюбов), происходил из русской духовной семьи. Отец его был дьяконом кладбищенской церкви Марии Магдалины. До последнего времени ни один биограф Помяловского не имел никаких материалов об его отце. Нам посчастливилось найти в 1936 году в клировых консисторских ведомостях, хранящихся в ленинградском областном архиве, материалы, которые хотя и скупо, но все же дают некоторое представление о жизненном пути Помяловского-отца и его семьи, а также о Малоохтенской церкви, где он состоял дьяконом с 1835 года до своей смерти в 1851 году. В 1835 году ему было 31 год — стало быть рождения он 1804 года. В конце 1850 года он еще фигурирует в клировых ведомостях, обычно писавшихся его рукою, причем почерк у него был такой же, как у сына, но более ясный; его ведомости отличаются от всех прочих ведомостей этой консистории четкостью почерка и грамотностью. Герасим Никитич Помяловский умер от чахотки на 47-м году жизни, оставив большую семью — восемь человек детей.

После смерти Герасима Никитича заступивший его место дьякон Леонтьев платил семье своего предшественника 100 руб. 80 копеек серебром в год, «а именно вдове Помяловской до поступления ее в должность просфирни по 14 рублей 40 копеек серебром; и шестерым детям ее, каждому по 14 рублей 40 копеек серебром: дочерям до выхода их в замужество, а сыновьям до определения их на казенное содержание в училище».

В послужном списке отца Помяловского обращает на себя внимание прежде всего пункт об исключении его из философского отделения семинарии, во-вторых, тот факт, что всю жизнь он оставался дьяконом, хотя был сыном священника, отлично грамотным и основательно знавшим церковную службу. Постоянный священник церкви Марии Магдалины Яков Феодорович Троицкий, происходивший из провинциальной дьяческой семьи, был менее грамотен, чем Герасим Никитич. В специальной графе консисторских ведомостей («кто как знает чтение, пение, катехизис, кто сколько в год говорил проповеди») о Герасиме Никитиче Читаем:

«Чтение, пение, таинства знает хорошо». Поведения «скромного» — явление очень редко отмечаемое среди духовенства того времени. Между тем это «скромное поведение» неразлучно с Герасимом Никитичем во всех ведомостях за все годы его службы. Со слов Николая Герасимовича известно, что отец его не был пьяницей. Есть также графа, из которой видно, что он никогда не был судим и оштрафован. Исключение Герасима Никитича из философского класса семинарии несомненно находится в связи с его «скромным» поведением. Скромное поведение и исключение из семинарии Помяловского отца станет понятнее, когда мы познакомимся с пребыванием его сына в семинарии, с его ненавистью к царившему здесь варварству и деспотизму. В семье Помяловских не чувствовалось обычного в тогдашних духовных семьях деспотизма. Отец был добродушный, миролюбивый, с детьми обращался сравнительно ласково.