Помеха на траектории (СИ)

На стартовой аппарели, удерживавшей лайнер, загорелись зелёные огни. Мигая проблесковыми маячками, во все стороны поползли разноцветные буксировщики -- "такси", волоча за собой шланги, кабели, лёгкие фермы и трапы, все бесчисленные детали портового оборудования.

--Что он тебе сказал? -- поинтересовался мимоходом Руенга, устраиваясь поудобнее в кресле и пристёгивая трёхточечные ремни.

--Кто -- он?

--Да Невельский же.

--Людовед ты и душелюб, командир! -- в сердцах заметил Сокаль. -- Да ничего особенного, как обычно, старая его песня. Риск, мушкетёры, космос, шпаги. Романтика!

--А, ну да, конечно. Мушкетёры!

--Не смейся. Для него это святое.

--Я не смеюсь, я сожалею. Что может быть более нелепым, чем космический мушкетёр?

--Я слышал, Невельскому жутко повезло, -- вздохнул Сокаль. -- С мушкетёрской точки зрения. Он встретил свою Констанцию.

--Да, для мушкетёра это везение, -- ответил командир. -- Особенно если Констанция тоже видит в тебе мушкетёра, а не богатого и противного галантерейщика Бонасье.

--Не будем сплетничать, это некрасиво, -- поморщился Сокаль. -- Я не знаю, как там у них всё складывалось.

--Я не про него, я про себя. Про меня сплетничать можно. К тому же, с Невельским ссорился не я. А истории про мушкетёров и пиратов, прости уж, терпеть не могу с детства.

--А я что? Я ничего! -- Сокаль явно перепугался. -- Ты сам спросил, что у меня вышло с Невельским. Я и ответил.

--Я спросил не что у вас вышло, а что он тебе такого сказал. Что у вас вышло, я и так знаю. Вышла ссора, нелепая, безобразная ссора, где Невельский клялся священными писаниями своей внеземной, возвышенной веры в особое предназначение человеческого духа и в пользу ранней славной смерти.

--Откуда ты знаешь?

--Он только про это и говорит. Он маньячок. Недаром Каттнер, стоило ему поговорить с Невельским пару минут, принялся издавать для нас, пилотов, указы об искоренении шляхетской вольницы под страхом перевода в транспортный отдел. Ну ладно, правак, давай предстартовый... Умбриэль-порт, говорит один-восемь-один, отстыковка аппарели произведена, готовность к рейсу подтверждаю. Изменения полётной программы принял, готов к стыковке с контейнерами на траектории отхода. Начинаем проверку контрольной карты. Экипаж, пассажиры -- на борту, ключ, отвёртка, монтировка -- на борту, гермодвери -- закрыты, табло горит, реакторная секция -- закрыта, табло горит, фары включены, исправны, курсовая стабилизация -- проверка центровки...

Лайнер наполнился тихим гулом ходовых моторов. Повинуясь командам, отдаваемым нервной системой пилота, гигантская машина стронулась с аппарели; корма её окрасилась отблесками огня. На изрытый лёд космодрома легла длинная, чёткая тень звёздного кита, поползшего со своего бетонного ложа вперёд и вверх, вверх, вверх.

--Компенсаторы инерции -- включены, табло горит. Диссектор включен. Резервная рубка -- подключена, заблокирована. Фекальная цистерна -- пусто, герметично, табло горит. Механизация причальных узлов... проверена... дубляж навигационного оборудования -- проверен, отключаю... главный экран включен, резервные включены, мощность сорок! К старту готов!

--Умбриэль-порт сто восемьдесят первому, старт разрешаю. Передаю вас Умбриэлю-орбита, готовьтесь к стыковке и захвату контейнеров. Высота ноль три ноль семь, орбита минус тридцать два -- ноль -- ноль, удачного полёта и мягкого причаливания, ребята! Увидимся через месяц!

Над ледяным полем вспыхнуло второе солнце, встали фонтаны пара, мгновенно осевшие тонкой пылью, туманом, покрывшим на несколько минут космопорт. Когда туман рассеялся, лайнера уже не было; лишь тонкая серебристая чёрточка спутного следа могла подсказать внимательному глазу его траекторию взлёта. Час спустя рассеялась в безвоздушном пространстве и эта призрачная, серебряная нитка.

Выходить на стыковку с контейнерами было несложно. Бортовой компьютер, получив параметры нового груза, быстро пересчитал программу коррекции, и диспетчерам орбитальной системы оставалось только наблюдать, как лайнер ловко нацепляет на носовые "рога" два огромных диска с прорезями в центре. На обзорных экранах пилотажной секции вид передней звёздной полусферы никак не изменился, но в маленьких пластиковых окошках пилотской кабины звёздное небо исчезло, сменившись участками унылой, покрытой слоем окалины поверхности контейнеров.

--Командир, зачем ты поставил эту пакость вперёд? -- поинтересовался второй пилот, подрабатывая ручными захватами систему балансировки внешнего груза. -- С верхнего порта балансировать было бы легче. Тащили бы спокойно эту дрянь к Земле на горбу!

--А это, мой маленький дружок, пример пилотской интуиции. То самое суеверие, в котором я себе никогда не отказываю. -- Руенга хмыкнул, должно быть, поражаясь сам себе. -- Может быть, мне не нравится наша система балансировки. А может, что-то не так с верхним портом. Или с инерциальным дампером. В общем, мне спокойнее, когда эти шайбы поедут впереди, а почему -- не спрашивай...