Полый мир

— Вы же понимаете, нам нравится принадлежать обществу. Мы социальные животные, — объяснял ему Пол. — Но никто больше не живёт группами, как в ваши дни. Едва стало возможно прожить одному, и такие традиционные ячейки, как семьи и племена, исчезли. Люди в Полом мире чувствуют себя частью общества только потому, что все вокруг — такие же, как они. В точности такие же. Люди живут, как хотят: спят они днём или ночью, ставят одни цели или другие, но каждый без исключения верит, что он — часть чего-то большего. Они не столько хотят отличаться от других, сколько жаждут, чтобы их замечали — узнавали. Мы на ферме не такие. — Пол поднял изувеченную руку: — Бесповоротные перемены — наше будущее. И оно наступит во многом благодаря вам.

— Что же это за будущее такое?

— Думаю, это предстоит решать нам.

С ростом популярности Эллиса росло и давление на ИСВ, а Пол требовал от него выступлений едва ли не на каждой остановке в турне. Эллис понемногу набирался опыта, но по большому счёту его речи друг от друга не отличались. Сначала он говорил, как изменился мир, благодарил ИСВ за спасение своей жизни, а после и весь Полый мир за тёплый приём. По наставлению Пола он добавлял, что ИСВ отказывает ему в женской цепи, и ему нужна помощь, чтобы убедить их, иначе он так и останется совсем один. В завершение он повторял цитату про одинокую единицу: на этом опять же настоял Пол. Когда Эллис признался, что позаимствовал фразу из песни, тот отыскал её в архивах Вегенера и включал каждый раз до и после речей. Песня стала символом Эллиса Роджерса, и он порой слышал, как её напевают прохожие — обычно одетые в джинсы и рубашки. А во время выступлений её сотнями одинаковых голосов исполняли все зрители.

Достопримечательностями Пол не ограничился. Глава Совета сводил его и на спортивный матч, и на художественную выставку, но больше всего Эллису понравились музеи и древние города. К его радости, они с Полом посетили египетские пирамиды: время подточило их грани, но ещё не стёрло с лица земли. Побывал Эллис и в африканском «Музее предубеждения и сегрегации», в руинах Нью-Йорка и в Запретном городе в Китае. Но интереснее всего оказались два прославленных музея войны и религии, расположенные в Иерусалиме.

Пол добыл Эллису пропуск в хранилище Музея войны. В нём пылились многочисленные виды оружия, которые не получили места в выставочном зале и до сих пор считались опасными. Чего здесь только не было: и греческие мечи из бронзовой эры, и пушки с Британских кораблей, и американские водородные бомбы. Что особенно поразило Эллиса, оба музея объединяла одна тема — «трагические ошибки человечества». Хотя он сам верил в Бога, но признавал, что во имя веры люди за свою долгую историю пролили немало крови. На одном экспонате приводилось такое описание четырёх всадников Апокалипсиса: «Жадность, Гордость, Страх и Религия — главные причины войны».

Эллис ехал по движущейся дорожке через тоннель, а по обе стороны разыгрывались сцены из истории. Сложно было поверить, что это компьютерные модели — такими живыми казались люди. Диктор рассказывал: «Человечество совершало печальные ошибки, но они были неизбежны на дороге просвещения, которая вывела нас из варварских времён».

За спиной Эллиса кто-то объяснял, что в прошлом «дорога» была не только метафорой, но и настоящим сооружением.

В Иерусалиме людей было значительно меньше: музеи уступали в популярности голограммам Марса и прозрачной Атлантиде, но Эллис заворожённо шагал по истории религии от курганов, где вместе с умершими хоронили их личные вещи — первые свидетельства о вере в загробную жизнь, — до последней активной церкви в мексиканском городке Эль-Грульо, которую в конечном итоге разрушила Великая буря. Эллис входил в голы и оказывался в церквях, храмах и мечетях, где слушал проповеди о растущем безразличии к Богу, или посреди виртуальных сражений настолько реалистичных, что он тут же выскакивал наружу, боясь, что его стошнит. Войну устранили ИСВ и три Чуда, но религия исчезла ещё раньше, и никто не мог точно ответить почему. Не было ни запретов, ни открытий, опровергающих существование Бога, ни антикрестовых походов. Похоже, о религии просто забыли.

Вечером Эллис с Полом возвращались в Вегенер, в такую же спартанскую комнатку, как дома у Гео-24. Но Эллиса это не заботило: ему просто хотелось побыть одному. Из-за плотного графика они с Полом проводили вместе больше времени, чем молодожёны в медовый месяц. Эллису начинал надоедать и Глава Совета, и его турне. Он уже оправился после операции, но до сих пор говорил Полу, что уставал, лишь бы немного от него отдохнуть.

Эллис вывернул рюкзак на кровать и принялся перебирать вещи, как мальчишка добычу после Хэллоуина. Фонарик, компас, фильтр для воды, аптечка, спички и до сих пор нераспакованный дождевик. Вот и всё, что у него осталось. Заметив пачку «M&M'S» с арахисом, он разорвал её и бросил в рот красную конфетку. Сладкий вкус двадцать первого века. Никогда ещё Эллис так им не наслаждался.