Полведра студёной крови

…В назначенный час следующего дня я вышел дворами к «Полной чаше». Ничего подозрительного перед кабаком: пара забулдыг замерзает в канаве, какая-то баба, не найдя своего мужика, стоит на крыльце с разинутым хавальником, соображая, где ещё, как не здесь, искать своего супружника. В общем, всё как обычно. Разве что Мироновский мерин опять дремлет в ожидании хозяина, но на этот раз в компании парня, одетого в синюю телогрейку, светлые шерстяные штаны и с рыжей шапкой на башке.

– Вечер добрый. – Я вошёл и мельком оглядел зал. Вся честная компания расположилась за тем же столом, что и мы давеча с Бактерией, – в углу, недалеко от барной стойки, напротив дверей. Люблю я, понимаешь, держать главный вход под прицелом и запасной под боком. Есть у меня такая слабость.

Сам Вован, сучёнок, всё-таки уже успел нажраться до остекленения в глазах. Ну и хер с ним, главное – дело сделал.

– И тебе не хворать. – Меня внимательно изучали три пары глаз. И только детина, которого Бактерия представил утром как Матвея, лишь мельком зыркнув на меня, безучастно смотрел теперь в узкое закопчённое окно.

– Вован сказал, что ты… – начал было дядечка лет пятидесяти с покрытым оспинами лицом и рыжими усами. Мирон Чёрный, наверное.

– Да, и мне нужны работники, компаньоны и просто добрые соседи. Поэтому я предлагаю вам сделку: все получают своё честно проёбанное обратно, а Мирон – долю в тутошней лавке. Но… – я поднял вверх указательный палец, и все мои собеседники уставились на него, – …только после того, как я заебашу завтра Стёпу-Хряка.

– Эта… а за каким хуем тогда мы тебе нужны? – спросил рябой, сразу повеселевший от мысли, что за него сделают то, на что он никогда бы не решился, хотя всегда этого хотел.

– Родню Хрякову порешить, – ответил я без затей. – Ведь не зассыте?

– Гриша, ты как? – посмотрел вмиг поскучневший рябой на долговязого мужика с ничего не выражающими бесцветными глазами.

– Я в деле. Баба моя с голодухи уже не встаёт, и малой того и гляди откинется.

– Филя?

– И я. За батьку с мамкой покойных этих хряковых выблядков всех порву.

– Матвей?

– А я чо? Мне что ебать подтаскивать, что ёбаных оттаскивать.

– Ик, – откликнулся Вован, хотя его никто не спрашивал.

Атмосфера за столом разрядилась. Все заулыбались. Кто-то потянулся к бутылке, предвкушая дружескую попойку. Да. А ведь мы ещё даже не представились. Ничто так не сближает, как соучастие в будущем убийстве.

Однако я решительно отодвинул стаканы и тарелки, перевернул меню обратной стороной и достал карандаш. – Давай рисуй, где там что у твоего соседа в Чашкинцах стоит.

Глава 10

Никогда всерьёз не воспринимал эти сказки святых отцов о бренной душе, навсегда покидающей тело убиенного и отправляющейся либо в райские кущи, либо к дьяволу на сковородку. Там, где нужны холодная голова, умелые руки и тонкий расчёт, не место этим бредням для сельских дурачков. Для меня приведение клиента в нужное заказчику состояние всегда было больше чем работой. Этот процесс сродни искусству, и лично мне долгими зимними вечерами, сидя у огня с бутылочкой, бывает приятно вспомнить, как красиво был «исполнен» тот или иной персонаж. Хотя нет, какое нахуй искусство? Заполучив интересный заказ, я чувствую, как кровь в жилах начинает бежать раза в два быстрее, будто заходишь в казино, заранее зная, что снимешь джекпот. Да, это можно сравнить со всеми азартными играми разом. Нужно расставить фишки, раздать карты, встряхнуть кости и припрятать козырного туза в рукав. Колесо рулетки крутится, шестёренки запущенного тобой механизма щёлкают, противники с алчным блеском в глазах потирают потные ладони, стрелка на циферблате неумолимо движется к назначенному часу, патрон дослан в патронник, дыхание замерло. И когда колесо рулетки остановится, кости упадут на сукно стола и козырной туз ляжет в руку… Выстрел! Бинго!

Такое сложно повторить, но я повторяю. «Повторяю», а не «повторяюсь». И не изъёбства ради, а для того, чтобы ни одна сволочь не могла сказать: «Вон того торгаша грохнул тот самый Кол». Правда, чего уж там, временами жалею, что не родился ещё засранец, способный оценить мои старания не только горстью золотых и тем более вычислить меня по почерку, несмотря на все мои ухищрения. Хотя тщательное планирование и долгие часы раздумий перед делом вовсе не влекут за собой обязательно каких-то хитровыебнутых ходов. Все должно быть просто, неожиданно и быстро. В этот раз дело, правда, осложнялось тем, что не хватало времени осмотреться, и тем, что валить всех без разбору я не мог. Дело не в том, что массовое убийство мне претит, и даже не в том, что на будущей ферме моей малолетней заказчицы некому будет работать, просто много жертв – много шума, да и времени это займёт немало. А времени у меня в обрез.

…Размышляя об этом, я возвращался на постоялый двор слегка поддатый, сытый и довольный собой. Подельникам тоже бухать по-чёрному не дал, ибо нехер.

И вот, когда до такого желанного продавленного дивана оставалось пройти пару кварталов, из-за покосившегося забора в моё светящееся улыбкой лицо швырнуло горстью колючего снега.