Полураспад

Дом Поповых, еще крепкий, из кедровых буро-красных бревен в толщину сантиметров сорок пять, стоял на отшибе, у оврага, через который был перекинут деревянный мостик с перильцами, подвешенный на двух стальных канатах. Говорят, именно дед Шуры и смастерил его.

В избе сияло шесть окон, одетых белесой чешуей льда, с чистыми кусочками стекла в уголках - три в сторону реки, два в сторону оврага, одно, кухонное, к селу. Позади дома белел заметенный доверху сад - с первого взгляда и не скажешь, что там посажено. Наверное, ирга и смородина - именно таким вареньем угостили по приезде Алексея женщины, мать Шуры Анастасия Ивановна и бабушка Анна Клавдиевна.

Мать у Шуры такая же бойкая - локти в стороны, рот полуоткрыт - и все время стесняется, что одного зуба нет, то и дело прикрывает рот ладошкой. Говорит быстро-быстро, как и Шура:

- У нас как на том свете. Ушкуйники и есть ушкуйники. Вот, гляньте, местная газета. - К стене прикноплена страница, Алексей всмотрелся: "Протопоп Аввакум. Житие". С продолжением. - Весь район читает! А до того газету просто кидали в печь или еще куда...

Бабушка же Шурина, в отличие от невестки, медленная, степенная старуха, седая, с красными щеками. Проницательно оглядев гостя, спросила грубовато:

- Бежишь от кого?

Мать Шурочки закричала на нее:

- Внучка ж написала, чего спрашиваешь! Дрова колоть, нам помогать.

Алексей Александрович привез из города тяжеленную сумку апельсинов и мяса. И первую неделю женщины пекли пироги с мясом, ели апельсины, а оранжевую пупырчатую кожуру в печке жарили с сахарком, и получалось нечто волшебное.

С дровами здесь туго, лес просто-напросто воруют. Но самое удивительное то, что местные люди могли вполне обойтись без дров: совсем неподалеку открытым способом добывают каменный уголь для городских ГРЭС. Хоть и бурый уголь, но горит. Однако котлован охраняется, он теперь чья-то собственность (не американцев ли?), шофера напуганы, не продают. Впрочем, в некоторых деревушках, которые поближе к котловану, роют под избами глубокие погреба и выгребают ведрами уголь. Может, попытаться подолбить здесь? Всё занятие.

Только Анастасия Ивановна, услышав предложение залетного гостя, рассмеялась:

- Муж покойный пробовал - глина и вода.

Воду зимой носят из реки, из прорубей. Колодец в лихие морозы промерз, не проколотишься до воды. Речка здесь чистая, катится с саянских предгорий. Правда, повыше отсюда располагается комбинат, который что-то недоброе изготовляет, но в последнее время, говорят, разорился, и вода стала прозрачной.

- А прежде люди болели, пальцы у них скрючивались, - так объяснила мать Шуры. - И печень горела.

Ночью Алексей смотрел в потолок при зыбком свете и думал: зачем он сюда приехал, бесстыдник? Прятал глаза от уставившихся на него игрушек Шуры - зайчиков и собачек, а то и поднимался, вставал и поворачивал их мордочками к стене и честно говорил себе, что не женится на ней. Ах, если бы удалось освободиться от Брониславы, он никогда бы больше ни на ком не женился!

Впрочем, сладостные игры с Шурой могли привести к беде - она совсем не сторожилась.

Господи, пронеси...

А ведь она должна вот-вот подъехать. Уже тридцатое декабря.

И рано утром она явилась - пришла от станции быстрым ходом, румяная, в белой от инея песцовой шапке, да и верх у шубы возле подбородка белый... Горячая девчонка, счастливая... Как только в окне мелькнула тень, Алексей выскочил на крыльцо и там, невидимые из окон, они обнялись. Потом, войдя первой в дом, Шура громко обратилась к нему:

- Ну как вы тут, Алексей Александрович, не обижают мамочка и бабушка? - Обнялась с матерью, поцеловала бабку и, раздевшись, протянула руку Алексею. - Ну, здравствуйте на моей родине.

Шура, наверное, искренне думала, что обманула мать и бабку. Но те, все видавшие на свете, заметили и пламя радости на нее лице, и смущение Алексея. От неловкости спасает говорливая Шура:

- Ты знаешь, мама, чем мы занимаемся в лаборатории? Например, получаем дрожжи из всякой бяки... Из парафина, которого много при добыче нефти... Вообще можем очищать окружающую среду, так, Алексей Александрович?

Он, взявшись за нос, смущенно кивает.

- Или, например, кишечная палочка... Если к ней в воде подвести маленькую плазмидку, она проникает через мембранку... А плазмидку мы сами из колечек ДНК собрали. И вот она проникает - и палочка начинает светиться.

Мать деланно хмурится:

- Фу, какой гадостью ты занимаешься, еще заболеешь!

- Да что ты, мама! Это живая материя! Да любой американский школьник делает такой опыт! Скоро и у нас будут! А вот как они размножаются...

Мать обняла тараторящую дочь.

- Давай за стол... И руки помой!

- Сейчас! - Шура побежала в угол к рукомойнику и оттуда радостно продолжала: - Повторяемость до третьего, до четвертого знака... Но вдруг начинает эволюционировать! Хоп - и появляется мутант! Ну как если бы обезьяна стала человеком!

- Человек! - взмолилась мать. - За стол!

- Хватит, - остановил Шуру и счастливый Алексей Александрович.