Полураспад

"Как-нибудь само все образуется..." - подумал он, засыпая. Он никогда не любил свар... А возможно, просто-напросто трусом вырос, трусом, думая, что вырос брезгливым...

А еще одна идея Левушкина-Александрова состояла в том, что когда-нибудь на Земле люди, птицы, звери и рыбы начнут понимать друг друга. Уже сейчас сорока запоминает более тридцати слов, собака - десятка полтора. Лошади и свиньи умнее, чем мы про них думаем. А дельфины - и вовсе загадка с их скрипучим языком... И уже сейчас можно было бы попытаться составить будущий язык для Большого общения, учитывающий строение гортани птиц и зверей...

Утром проснулся от хохота. Жена визжит, сын Митя звонко хохочет, словно песик лает, - у них с Броней похожий смех, волнообразный.

- Что? - протирая глаза, спросил Алексей Александрович.

Броня, визжа, показала ему в сторону маминой спальни. Господи, что там? Что-то позорное совершила?..

Алексей Александрович заглянул в полусумрак маминой комнаты и с ужасом увидел: мать вся обвязана нитками и веревочками и притянута к стальным стойкам кровати.

- Как Гулливер! - смеялся мелкозубый сын. - Как Гулливер!..

Алексей Александрович быстро нагнулся и отвесил Митьке тяжелую оплеуху. Мальчик отлетел к двери и сполз на пол, Бронислава бросилась к нему и, оборачиваясь, зарычала:

- Не смей!..

- Это как вы смеете?!

- Ну, подурачился... Ты же сам ему говоришь - читай книги, не смотри телик. Вот он и прочел.

- Да ладно уж...- донесся до них тихий голос старухи. Она, наконец, поняла, почему не может подняться, лежала, кривя черный, беззубый рот. - Я не обижаюсь...

Как в дурном сне, Алексей Александрович принялся рвать нитки, схватил ножницы, освободил мать, обнял.

- Прости, мам.. Я этому щенку еще покажу! Наслушался здесь...

- Не надо, - попросила старуха. - Лучше помоги встать. - Качнувшись, поднялась, сделала два шага, и незамеченная нитка потянула с подоконника вазу - та, упав, покатилась по паркету.

Мальчик неуверенно засмеялся, глядя на свою мать. Алексей Александрович взял сына за уши и, пригнувшись, посмотрел ему в глаза. Тот невинно, как в такие минуты Броня, моргал и скалился.

- Смотри... - только и проскрипел отец и, быстро одевшись, поехал на работу.

17

От всего происшедшего он решился, наконец, на встречу с Белендеевым. Тот звонил уже раз семь, хотя давно мог бы взять и заглянуть в лабораторию к Левушкину-Александрову. Но Мишке-Солнцу, видимо, не хочется говорить при незнакомых людях.

Что ж, если гора не идет к Магомету... Алексей позвонил в обеденное время в Институт физики, в приемную академика Марьясова: может, снова кофе с коньяком пьют?..

Кофе с коньяком у начальства точно пили (так сообщила секретарша Кира), но Мишки-Солнца там не оказалось.

Позвонил Анне Муравьевой - та ответила, что Мишка только что доложил анекдот и отчалил. Алексей набрал номер Дома ученых - сказали, что иностранный гость с некоей дамой спустился в ресторан.

Идти, когда человек настроен развлекаться, не стоит. И Алексей Александрович долго стоял у входа в свой институт, как буриданов осел, не решаясь: в лесу покружить с полчаса (голова болела) или все же зайти в лабораторию, узнать, как там молодые сотрудники.

И в эту минуту запиликал в кармане сотовый. Алексей достал телефон, и голос Мишки в самое ухо произнес:

- Я рад был узнать, что ты спрашивал обо мне. Я уж подумал, боишься бебешников. Да мне ничего от тебя не нужно. Только посмотреть на новое поколение, якие вы нынче, и вспомнить, що в нас було... Приходи! Красавица, которая составит нам компанию, твоя давняя знакомая.

- Кто? - упало сердце у Алексея. Не Галя же Саврасова?

- О-о!.. Угадай! Имя ее носит ваша... наша гениальная поэтесса...

- Белла Денежкина? - пробормотал Алексей. Господи, ведь именно к ней когда-то с покойным Митей он шел в новогодний вечер, а попал... Может быть, сама судьба его сегодня сводит с ней, чтобы еще сильнее помучить угрызениями совести? Да и с Михаилом Ефимовичем можно будет обсудить какой-нибудь проект. Например, создание фильтров алюминиевого завода город гибнет от облаков фтора, сжигающего не то что легкие у людей - стекла домов, превращая их в пчелиные соты...

Белендеев и Белла Денежкина сидели в дальнем тихом углу ресторана, изредка освещаемые разноцветными иглами лазерного света. Оркестр придет позже, а пока что в двухэтажных колонках гитара вкрадчиво мяукает под тихий звук ударных.

- О! Уот из ит? - Мишка-Солнце, сняв с груди салфетку, поднялся, рывком протянул широкую ладошку в перстнях: - Майкл. - Неслышно рассмеялся, обнял Алексея обеими руками, припал, как к столбу. - Теперь меня так зовут... Но для вас я все тот же Миша... "Мишка-Мишка, где твоя улыбка?" И, отстранившись, кивнул в сторону стола. - Уперед!