Полуночный прилив

Конечно, глупцов хватало и среди летерийцев, и среди тисте эдур. Кто-то решил нажиться, думая, что это сойдет ему с рук. Трулль был уверен, что летерийские власти сознательно не пошли бы на столь дерзкий шаг. Зачем? До Великой встречи оставалось всего две луны, и кровопролитие противоречило интересам обеих сторон. Тисте эдур имели полное право атаковать вторгшиеся корабли и уничтожить их. Но это наверняка разозлило бы летерийских посланцев. Сородичи всегда остаются сородичами, даже если они и нарушили чужие законы. Так можно ли после такого рассчитывать на заключение нового договора?

Племя Трулля Сенгара только-только завершило одну тяжелую войну, так что мысли о новой сейчас были особенно тягостными.

Его сородичи-хироты стремились подчинить себе соседние племена тисте эдур. Ни в одном сражении Трулль не посрамил отца и братьев. Его широкий пояс насчитывал двадцать одну кровавую полосу, и каждая означала битву, в которой участвовал молодой человек. Семь полос, окаймленных белой краской, свидетельствовали о количестве поверженных лично им врагов. Только Фэр – старший сын Томада Сенгара – превосходил Трулля количеством трофеев. Но это и неудивительно: Фэр считался среди хиротов непревзойденным воином.

Разумеется, сражения против других племен тисте эдур не особо приветствовались и жестко ограничивались всевозможными правилами и запретами. Раненых хватало, но убитых можно было пересчитать по пальцам. И все равно подчинение соседних племен сильно изнурило хиротов. Однако в битвах против летерийцев тисте эдур не сдерживали никакие законы. Никакого правила «до первой крови». Враг заслуживал лишь одного – убийства. И не важно, был ли это воин с оружием в руках или безоружный. Смерть ожидала каждого. Такая бойня одинаково позорила воинов тисте эдур и их жертв.

Трулль не был кровожадным, и возможность нового сражения его вовсе не радовала. Но эти мысли он будет благоразумно держать при себе. А если понадобится, встанет бок о бок с братьями и его меч понесет возмездие незваным гостям. Иного выбора просто не существовало. Стоит оставить одно преступление безнаказанным, как завтра их уже будет целая дюжина.

Трулль выбрался на край леса и миновал дубильни с их канавами и особыми ямами, стенки которых были выложены камнями. Заметив его, летерийские рабы побросали работу и почтительно склонили голову, пока он не скрылся из виду. Вскоре юноша выбежал на знакомую поляну, на другом конце которой высилась крепостная стена из толстых кедровых бревен. Над нею поднимались струйки дыма от деревенских очагов. Трулль свернул на насыпь, ведущую к воротам. По обе стороны от нее тянулись плодородные черноземные поля. Зима лишь совсем недавно ослабила свою власть, и до начала сельскохозяйственных работ еще оставалось несколько недель. К середине лета на полях появятся всходы почти трех десятков различных растений и трав, дающих племени пищу, целебные снадобья, волокна для веревок и канатов, а также корм для скота. Были у хиротов и цветущие растения, которые специально высевали для привлечения пчел, дабы получать мед и очень нужный в хозяйстве воск. На полях трудились рабы и рабыни. Присматривали за ними женщины из родного племени Трулля. Мужчины, разбившись на небольшие отряды, уходили в лес – охотиться и заготавливать древесину, или садились в кнарри (так назывались у тисте эдур баркасы) и отправлялись за рыбой и морским зверем.

Так бывало в мирные годы. В последние двенадцать лет главным занятием сородичей Сенгара оставались сражения. Хироты, прежде не знавшие голода, впервые столкнулись с нехваткой провизии. Труллю очень хотелось, чтобы все тяготы и лишения войны остались в прошлом. Ханнан Мосаг – король-колдун хиротов – ныне правил всеми шестью племенами тисте эдур. Враждующие племена объединились в Содружество, хотя Трулль прекрасно понимал, насколько этот союз шаткий. В заложниках у Ханнана Мосага находились старшие сыновья всех племенных вождей. Их он сделал своими к’риснанами – когортой магов. Мир, установленный королем-колдуном, держался на острие меча, но все-таки это был мир.

Увидев вышедшего из ворот Бинадаса, Трулль остановился на развилке.

– Приветствую тебя, Бинадас, – сказал он младшему брату.

За спиною у того висело копье. На плече он нес мешок из шкур. Помимо копья Бинадас был вооружен простым длинным мечом в деревянных, отделанных кожей ножнах. Ростом он на полголовы превосходил Трулля. Его лицо, как и одежда из шкур, было хорошо знакомо с природными стихиями. Из троих братьев Трулля Бинадас был самым замкнутым и непредсказуемым, иной раз и не поймешь, что у него на уме. В деревню он наведывался лишь изредка, предпочитая дикие просторы лесов, что тянулись далеко на запад, или горы, находившиеся к югу от селения. Бинадас редко сражался бок о бок с остальными, но из походов неизменно возвращался с трофеями, ни у кого не оставлявшими сомнений в его храбрости.

– Ты чем-то встревожен, Трулль, – заметил Бинадас. – Более того, опечален.

– Летерийцы высадились на Калешском лежбище.

– Тогда не буду тебя задерживать.