Полуночный маскарад

Мелисса приняла это сообщение молча. У нее никогда не было горничной, и она не знала — хотела она иметь ее или нет, но против воли была тронута вниманием мужа. Она вздохнула. Если он собирается быть заботливым и добрым, ее задача осложнится. «Возможно, — подумала она, — именно так он привязал к себе сестру Латимера».

Желая дать ему понять, что она вовсе не подпала под его влияние, девушка надменно кивнула головой и сказала:

— Спасибо. Очень мило с твоей стороны. Доминик надеялся на большее, чем «спасибо», но не был разочарован тем, как она приняла его заботу. Мелисса ставила его в тупик: он никогда не знал, чего от нее ждать, и эта постоянная переменчивость очаровывала его и бесила. Иногда девушка глядела на него сияющими глазами, а иногда так смотрела в его сторону, что он готов был провалиться сквозь землю.

Он покачал головой, размышляя о ее противоречивой натуре. В какую игру она играет? «По крайней мере, сегодня, — подумал Доминик, ощутив желание в своем теле, — он получит некоторое вознаграждение за то, что так глупо позволил поймать себя в капкан!» Даже теперь он не мог понять, почему его рассудок так подвел его.

В голове Доминика толпились видения тех наслаждений, которые его ждали, и он не возражал, когда после легкого ужина в столовой Мелисса исчезла наверху, С задумчивой улыбкой на губах он потягивал бренди, представляя, как она переодевается у себя в спальне, облачаясь в тонкие одежды для его услады. Беспокойство и желание в нем нарастали, он нетерпеливо поставил рюмку и вышел из столовой.

В своей спальне Доминик быстро освободился от свадебного костюма, ополоснулся, тепловатой водой из фарфорового кувшина, что стоял на мраморном умывальнике, и облачился в вышитый халат, приготовленный его камердинером Бартоломью. Сердце его учащенно билось в предвкушении предстоящего наслаждения. Он двумя шагами пересек комнату, разделявшую их спальни, и, легонько побарабанив пальцами по двери, надавил на хрустальную ручку.

Когда он обставлял спальню Мелиссы, то все время держал в голове ее образ. И остался доволен. Просторная комната в желто-лиловой гамме была уютной; шкаф, изящный туалетный столик розового дерева, два кресла, обитые зеленоватым шелком. Кровать, которую он выбрал, была не столь роскошна, как та, которую должны были доставить в Тысячу Дубов, но и эта ему нравилась. Ее окружали кисейные занавеси, которые придавали высоким резным стойкам воздушность; сквозь прозрачную ткань виднелось темно-лиловое покрывало.

Мелисса не ждала его в постели. Доминик осмотрелся и увидел ее у окна.

Девушка не теряла зря времени, оставив мужа в столовой. Поняв, что муж еще посидит за рюмкой бренди, она успела принять освежающую ванну, напудрившись из сандаловых коробочек, купленных Домиником, и стала готовиться к встрече. Сильно удивив горничную Анну, нанятую мужем, она отпустила молодую женщину, твердо настояв, что сегодня ее помощь не нужна.

Как только Анна ушла. Мелисса разобрала привезенное из Уиллоуглена и начала готовиться к первой брачной ночи. Она слегка пожалела, что не выдержала искушения, приняла ванну и напудрилась. Кожа стала гладкой, шелковистой и приятно пахла, а она не хотела доставить Доминику лишнее удовольствие. Мелисса и сама не знала, что собиралась делать. Ей хотелось одного — возвести барьер между собой и им. Она не может покорно принять его присутствие в своей постели, его объятий, потому что это было бы признанием поражения и согласием, что на все времена она — его собственность, его рабыня. Душа Мелиссы восставала против этого. Она спасет хоть толику своей гордости, — у Мелиссы еще сохранились иллюзии, что она способна устоять перед чувственностью Доминика, пробуждающей в ней ответную страсть. А ведь если бы не это, разве не дала бы она Доминику пощечину и не выгнала бы его, едва он коснулся ее в гостинице?

Вспомнив, как растаяла от его поцелуев, Мелисса поморщилась. Проклятье! Самое большее, что она могла теперь сделать, — это оттянуть неизбежное. Если Доминик прикоснется к ней, обнимет и поцелует, он тотчас же пробудет в ней сладкий огонь, который она уже испытала в его объятиях. Мелисса печально вздохнула. Выше ее сил предотвратить то, что должно произойти.

Стоя у окна и не ложась, Мелисса рассчитывала вызвать раздражение у Доминика и получить повод для скандала. И действительно, когда он вошел и увидел, что жена не в постели, улыбка на его лице исчезла, а теплый свет в серых глазах погас. Мелиссе это понравилось. Ее сердце забилось от волнения, она ждала взрыва гнева, хотела, чтобы он рассердился. Но, к ее изумлению, медленная улыбка вдруг снова осветила лицо Доминика, и он удивленно протянул:

— Мисс Мелисса Сеймур, насколько я понимаю?