Полуночный маскарад

— Так ты хотел на мне жениться? — еле дыша спросила она.

Доминик честно сказал:

— Я не думал об этом. Я просто знал, что очень хотел обнять тебя, и мысль стать твоим мужем не отталкивала меня. Со временем мне становилось все яснее, что мне нужна именно ты, и каковы бы ни были причины нашего брака, я уже не представлял своей жизни без тебя.

Мелисса призналась:

— Я тоже ничего не имела против нашего брака.

— «Не имела ничего против»? — поддразнивая, переспросил Доминик, подняв бровь. — Это все, что ты можешь мне сказать после того, как я положил свое сердце к твоим ногам?

Глаза ее расширились, и она дрожащим голосом спросила:

— А это действительно так? Вспомнив, что его давно ждет Ройс, Доминик чуть не в отчаянии воскликнул:

— Боже мой! Лисса! Я ведь тебя обожаю, и ты это знаешь. Почему бы еще я купил у тебя Фолли за такую дикую цену? Почему я приобрел этот домик и засыпал тебя подарками? Потому, что схожу по тебе с ума и хочу, чтобы у тебя было все, что ты только пожелаешь.

Мечтательно улыбнувшись. Мелисса притянула его голову к своей груди.

— Но я никогда ничего не хотела, — прошептала она возле самого его уха, — кроме тебя!

Ответ Доминика был быстр и удовлетворил обоих. Он крепко обнял ее и жадно поцеловал в губы. С такой же страстью Мелисса ответила на его крепкое объятие, прижавшись к нему; они раскачивались в этом объятии, борясь с готовой прорваться страстью…

Кровь ударила Доминику в голову, его руки ощущали ее теплое, податливое тело. Он целовал жену, ему хотелось погрузиться в ее нежную разгоряченную плоть, которая, он знал, ждет его и томится; его руки невольно спустились ниже, прижали ее ягодицы к своему горячему, ноющему от желания телу.

Забывшись в поцелуях, Мелисса чувствовала, как разгорается в ней страсть; она беспомощно отдалась вихрю ощущений, ее тело напряглось, прижимаясь к нему, а руки страстно гладили сильную спину мужа. И только голос Ройса у любовников за спиной вернул их к действительности.

— Дом, — сказал он, деликатно кашлянув, — я, конечно, не хотел бы вас прерывать, но у нас дело старина.

— Ройс, напомни мне вызвать тебя на дуэль, когда мы закончим наши дела. Я получу огромное удовольствие, проделав в тебе дырку, — пообещал Доминик.

— Как скажешь, — невозмутимо пожал плечами тот с легкой улыбкой на красивых губах. — Насколько я понимаю, вы с Мелиссой уладили свои разногласия.

Нежно отстранив жену, Доминик улыбнулся:

— Да, я думаю, что уже можно так сказать. Но ты тут ни при чем.

— Ну что ж, вам известно мое правило — не вмешиваться в чужие семейные дела, — парировал его друг.

Мелисса и Доминик смотрели на него весьма красноречиво, и Ройс, чувствуя, что вряд ли сможет им противостоять, пожал плечами.

— Подожду-ка я лучше снаружи. Доминик поморщился и снова повернулся к жене, как только Ройс вышел.

— Мне очень не хочется оставлять тебя сегодня вечером, особенно сейчас. Но… Мелисса вздохнула:

— Я знаю. Чем быстрее ты найдешь список, тем скорее вы покончите с Латимером… — Мстительные искры зажглись в ее темных глазах. — ..И с его сестрой. Чтобы их больше не было в нашей жизни. Я жду не дождусь этого! Смеясь, Доминик вновь привлек ее к себе.

— Милая, тебе нечего бояться. Я проклинал каждый миг в ее обществе из-за того, что он проведен не с тобой.

« Успокоенная, Мелисса потерлась щекой о его щеку.

— Я так надеюсь, что все это не во сне. Что это наяву.

Доминик улыбнулся и поцеловал ее в каштановую прядь.

— Это не сон. Впереди нас ждет счастье. Но сейчас я действительно должен идти.

Она посмотрела на него и, волнуясь, спросила:

— Ты будешь осторожен? Опасности нет? Доминик уверенно покачал головой:

— Нет. Латимера нет дома, и со мной будет Ройс. Если все пройдет нормально, я вернусь через несколько часов. Надеюсь, мы найдем список.

Прижав ее к себе, он страстно поцеловал ее, а потом, резко отстранившись, хрипло сказал:

— А теперь я пойду. Иначе Ройс снова явится. Сердце ее ликовало. Мелисса помахала им рукой и вернулась в дом, не провожая удаляющихся всадников взглядом, суеверно боясь, что им не будет удачи.

Глава 28

Меньше чем за час друзья добрались до дома, который Латимер снимал на окраине города. Уже давно стемнело, и, чтобы остаться незамеченными, достаточно было оставить лошадей в густом лесу, окружавшем дом и участок. Спешившись, они привязали лошадей к веткам толстого дуба и осмотрелись.

Дом не был большим: в два этажа, как и все здания в Луизиане; вокруг него шла широкая галерея, кухня располагалась близ дома, а дальше, за конюшней, жили слуги. По бледному свету свечи в одной из главных комнат они поняли, что там кто-то есть. Дебора? Латимер? Или слуга, заканчивающий дела?

Было начало десятого, и в серебристом свете луны ясно виднелись очертания дома. Опершись о ствол высокого бука, Доминик тихо сказал:

— Я бы хотел, чтобы луна не светила так ярко. — Указав на дом, он спросил:

— А свеча? У Латимера изменились планы, или это слуги?

Ройс задумчиво потер подбородок:

— Не знаю. Я думаю, надо прокрасться к конюшне и взглянуть на лошадей.