Полуночный лихач

– Вот те на! Сибирцев! А вы-то здесь каким боком? Недаром я сразу подумал, что вы в заговоре! То есть вы с самого начала все знали и в больнице сознательно морочили мне голову? А Федор Иванович тоже в деле?

Сибирцев слегка покачал головой.

– Ну слава богу! – обрадовался Дебрский. – Хоть один порядочный человек остался. Надо полагать, Инна тоже пребывала в убеждении, что ее подружку скоро закопают, иначе она не брякнулась бы столь непосредственно в самую грязюку, выбрала бы для обморока местечко посуше, поэстетичнее. А вы кто такой? Вы с ними – или рядом постоять пришли?

– Родион Петрович меня зовут, – спокойно представился незнакомец. – И вы совершенно правы, господин Дебрский, я – с ними.

– Не понял, господа, – настороженно поинтересовался Антон. – Почему вы все, как один, смотрите на меня с этаким праведным поджатием губ? Такое ощущение, что я всем вам – вместе или по очереди – наступил на любимые мозоли. А ведь дело обстоит совершенно наоборот. Моя законная жена больше недели бегала черт знает где, водила меня за нос, зачем-то заставляла поверить, что мертва… Зачем, кто-нибудь объяснит мне это?

– Ну, насчет законности вашего брака – вопрос спорный, – слегка показал зубы в улыбке Родион Петрович.

«Адвокат их, что ли? – мелькнуло в голове Антона. – Не многовато ли адвокатов на один квадратный метр площади? Хотя Инна сейчас вне игры, так что нехай будет адвокат!»

И только тут до него дошел смысл слов этого тощего Родиона Петровича.

– Спорный вопрос, говорите? Это еще почему?

– Ну как же! Ведь в тот день, когда вы зарегистрировались с Ниной Степановной Крашенинниковой, вы уже были официально женаты на Маргарите Петровне Шаманиной, в замужестве Дебрской, и даже имели дочь, рожденную в этом браке. Конечно, Маргарита Петровна теперь погибла, однако это не делает ваш брак с Ниной Степановной более реальным. По сути дела, вы не более чем сожители… со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями…

Родион Петрович умолк, приняв невинный вид (если только может быть невинный вид у матерого волчары!), однако Антона точно ударило в самое сердце.

Опять! Опять это ощущение потери, и не просто потери, а полного, окончательного облома – то же ощущение, которое уже ошеломило его там, на Чкаловской дороге, когда рядом сидела Ритка и болтала, болтала невесть что, а потом…

– Какие еще последствия? – спросил он хрипло, зыркая исподлобья на стоящих вокруг врагов. – Кто-нибудь объяснит мне, что все это значит?!

Родион Петрович опять сверкнул зубами в волчьей улыбке, однако Нина шагнула вперед.

– Мне тоже хочется спросить тебя, что все это значит, – негромко сказала она, и Дебрский словно впервые увидел, какие у нее низкие брови, прямые, и беззащитный рот. – За что ты хотел убить меня? Почему?

Кажется, выхвати она пистолет и выстрели ему в лицо, он не был бы поражен сильнее!

– Да ты что? – отшатнулся Антон. – Тот кошмар на шоссе произошел случайно! Совершенно случайно!

– Я не об этом, – досадливо нахмурилась Нина и медленно покачала головой: – Все это очень просто. Не зря кто-то умный сказал: не можешь изменить ситуацию – измени свой взгляд на нее. И вот тогда, ночью, когда я бежала через лес, я поняла: стоит посмотреть на происходящее под другим углом, – и открываются такие вещи, такие страшные вещи…

– Какой ночью, Нина? – растерянно спросил Дебрский. – Через какой лес?

– Не надо! – с болью крикнула она. – Не может быть, чтобы Жека и Кисель не позвонили тебе, когда те два автоинспектора, Кулиш и Вадька, вытащили меня из багажника их «Волги»! Ведь именно поэтому ты помчался в Карабасиху среди ночи – и угодил в аварию!

Ну что же, вот и получен ответ хотя бы на один вопрос: почему он сломя голову понесся в такую пору за тридевять земель. Значит, Жека и Кисель были приятелями не только Инны, но и его самого? Однако и друзья же у него… Не хочется, чтобы в данном случае справедливой оказалась пословица: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты!» Да нет, чепуха, чепуха… не может быть!

Может! Потому что в этот миг словно отдернулась какая-то шторочка в голове, и Антон вспомнил себя, как он стоит в квартире Инны, с тем самым пресловутым черным покрывалом на широченной кровати, прижимает к уху сотовый телефон, а оттуда раздается прерывающийся, испуганный голос Жеки:

– Да брось, Антон! Мы не виноваты, говорю тебе! Если бы не остановились перед ментом, проскочили тот пост, нас тормознули бы в Заволжье, а то еще и навстречу выехали бы. Еще когда тот памятник влез не в свое дело, я почувствовал, что толку не будет. Да ладно тебе матюгаться! Дай лучше трубку Кошке, она хоть по-человечески говорит!

Конечно, Инна была в деле. Кошка! Жека, Кисель, Кошка, еще какой-то Шатун маячит в безднах памяти… Ну и кликухи! Воровской притон, а не компания!

Нет. Не воровской. Притон убийц.

Он медленно поднял голову, снова услышав голос Нины: