Полуночный лихач

Приехали. Значит, теперь все.

«Ничего. В воде это будет быстро. Тем более со связанными руками».

И вдруг ожгла последняя догадка, что руки-то ей развяжут, конечно, развяжут, иначе не было смысла везти ее сюда, иначе ее можно было бы бросить под забором с пулей во лбу, как того солдата. И руки ей развяжут, и ноги, и отклеят пластырь от рта. Потому что, если ее найдут, впечатление должно быть такое, будто она сама бросилась в воду…

Ее прижало к узкой железной стенке – машина остановилась. Несколько мгновений тишины, от которой гудело в ушах, потом неторопливые шаги.

– Здравствуйте, лейтенант Кулиш, областная автоинспекция. Документики предъявим?

Лейтенант? Автоинспекция? Их остановила милиция?! Неужели они решили все-таки проехать через плотину и на въезде в Заволжье их тормознули?

Хотя нет! Неподалеку от Труфанова, вспомнила Нина, всегда стояла еще одна будочка ГИБДД, но она то пустовала, то нет, даже тот человек, который вез их с Лапкой из Нижнего, сказал жене: «Слава богу, очередное притупление бдительности, а то у меня кардан стучит».

А теперь что? Очередное обострение бдительности? Надо им как-то дать знать о себе!

Мысли так и метались в голове, так и жалили, их бы проворство – телу, но с телом Нина никак не могла справиться. Оно оцепенело, онемело, никак не желая шевелиться.

– Откройте задние дверцы, ребята. Ага. Теперь багажник.

Багажник! Милиционер заглянет в багажник и увидит ее!

– И чего тебе не спится, командир? – послышался голос.

Нина узнала его – не бандитистый Кисель, а второй, одетый в пальто и шляпу. Он-то и выманил ее из дому, а потом стрелял в солдата. Жека – Кисель называл его Жекой. Да он же сейчас пристрелит этого настырного инспектора!

– Всю жизнь здесь была тишь да гладь, чего это вдруг как с печки упали?

– Да вы что, сынки, не знаете про теракты в Москве? – удивленно спросил инспектор. – Ищем гексоген в сахарных мешках!

– Ни сахару, ни гексогену у меня нету, – последовал ответ. – Давай штрафуй, если утром поправиться охота, да мы поехали. Дел еще невпроворот!

– Ну какие могут быть дела в такую пору? Спать надо, четвертый час на дворе.

– Ты же не спишь?

– Так ведь служба. Ну ладно, открой багажник, забыл, что ли?

– Да нету там ничего, говорю же.

В это мгновение Нина вышла из своего оцепенения и попыталась двинуть ногой в стенку. Ей показалось, что все вокруг загрохотало, наполнилось оглушительным железным звоном!

– А что это там шебаршится?

– Курячьи титьки, свиные рожки. Пусто в багажнике. Мерещится тебе, лейтенант.

Нина с силой метнулась в сторону, другую…

– Кончай козлить! Что там? Где ключ?

– Потерял!

– Ты меня за кого держишь? Кто у тебя в багажнике возится?! – заорал лейтенант.

– Поросят на базар везу! – заорал в ответ Жека. – Они и возятся. И убери пушку, чего ты ее все лапаешь? Поросят везу, сказано же. Открою – они разбегутся на хрен, потому что мешок рваный. Хороши же мы с тобой будем тут – поросят ночью по лесу ловить.

Последовало мгновение оглушительной тишины, Нина опять рванулась всем телом, стараясь произвести как можно больше шума, и в этот миг ее словно сверлом пронзило.

Что-то резко взвыло под ухом, и еще раз, и еще, пронзительно и неостановимо.

– Твои поросята с мамашей по сотовому переговариваются? – глумливо выкрикнул инспектор. – Там же телефон звонит, что я, ничего не соображаю, что ли? Открывай!

Выйдя из себя, он с такой силой стукнул кулаком по багажнику, что замок слабо крякнул – и крышка подскочила вверх.

Нина втянула ноздрями свежий, ледяной воздух, и в голове сразу прояснилось. Слабо ворочаясь, она неотрывно смотрела на лицо, нависшее над ней. Даже в слабом свете, доходившем сюда с поста, было видно единственное написанное на этом лице выражение: изумление. И звон тоже замолк, как бы от удивления.

– По-ро-ся-та? – тихо повторил инспектор. – Да какие ж это поросята?!

– Ну, не поросята, а свинья, – угрюмо буркнул Жека, зябко вздергивая плечи и сунув руки в карманы пальто. – Или сука, назови как хочешь. Жена сбежала от мужа, тот попросил вернуть. Везем вот к нему.

– Эй, Вадька! – закричал лейтенант. – Давай сюда! А ты вылезай, чего разлеглась, как дома на диване?

– Кончай, – негромко, зло бросил Жека. – Давай договоримся. Тут такое дело… Ты знаешь, кто ее мужик? Да он тебя…

– Не пугай, и без тебя пуганый! – хмыкнул Кулиш, бесцеремонно вытягивая Нину из багажника и помогая удержаться на подгибающихся, спутанных пластырем ногах. – А вот, может, ты какой-нибудь вахабит, нашу девку похитил и теперь выкуп за нее задумал взять? Вадька, да ты где там спишь?!

– Какой же я вахабит, я наш, русский, – беспомощно проблеял Жека, оглядываясь.

Из машины высунулся было Кисель, но тут же скрылся.

– Девушка, ваша вещь? – галантно спросил Кулиш, набрасывая на плечи Нины куртку, предварительно охлопав карманы. – Вон и мобильничек. Это вам звонили? Чего ж трубку не брали? Ах да…

В руках Кулиша оказался перочинный ножик. Чиркнул по пластырю, стянувшему руки Нины, склонился к ногам, запыхтел, разрезая тугие, липкие ленты…

В это мгновение глаза Жеки сузились, блеснули ненавистью.