Полуночный дождь

— Я в порядке. Ты делаешь все, что можешь, и я счастлив, что ты здесь, — я снова посмотрел на своего дядю Тима, который пытался оттащить мою мать. Я был рад, что это последний день. Видеть свою мать в течение трех дней такой потерянной и испытывающей боль было слишком тяжело для семнадцатилетнего парня, чтобы справиться с этим. Он это сделал. Он сделал это, и я ненавидел его за это. Что за эгоистичный ублюдок.

— Блейк?

— А? — буркнул я, как идиот. Я даже не почувствовал, как тетя Труди положила руку на мое плечо, и не слышал, что она сказала.

— Хочешь поехать с нами в мемориальный парк?

— Имеешь в виду кладбище? Можешь произнести это. Он мертв.

— Блейк! — я слышал, как Дженни звала меня, когда побежал к своей машине и начал что есть мочи колотить кулаками по крыше. Со всей силы я хлопал дверью, снова и снова. Ярость кипела во мне, и непрошеные слезы потекли по щекам с каждым ужасным обвинением, слетавшим с моих губ.

— Я, бл*дь, ненавижу тебя! Ты, чертов, гребаный кусок дерьма. Как ты мог? Ты, подонок, эгоистичный ублюдок. Ненавижу тебя. Ненавижу! — я выкрикивал оскорбления снова и снова, пока моя машина принимала на себя основной удар моего гнева. Я чувствовал, что Дженни стояла прямо за моей спиной в своем черном пальто, скрывавшим черное траурное платье. Вся эта ситуация была хреновой.

Я прошелся взглядом по случайным свидетелям в одинаковых мрачных черных одеждах. Они походили на полоски зебры на фоне свежевыпавшего снега, белым полотном покрывшего землю.

— Почему мы в черном, Дженни? Почему мы все в черном? Это чертовски мрачно.

— Блейк, — тихо сказала Дженни, шагнув ко мне. Я ненавидел этот взгляд на ее лице. Ненавидел темные круги под ее глазами, свидетельствовавшие о том, что она плакала три дня подряд. Я ненавидел всех этих гребаных людей в черном и их дурацкую жалость. Я не хотел их жалости, я хотел своего чертового отца. Мой зависший в воздухе кулак опустился на машину, оставив еще одну вмятину на ее капоте.

— Идемте, вы двое, — приказал Холден, глядя на нас тем строгим взглядом, который всегда заставлял меня уважать его.

Этот раз ничем не отличался. Приобняв каждого из нас за плечи, Барри повел нас к своей ожидающей машине.

Рука Дженни скользнула за его спиной и ухватилась за шлевку моих черных брюк. Моих мрачных, черных брюк.

— Я должен поехать со своей мамой. Я в порядке, — сказал я, уходя прочь.