Полумесяц разящий

Несмотря на холодную морось, в военном порту царила суета. Грузчики, работающие на Королевском военно-морском флоте, сновали вокруг парового крана, поднося к нему кучу ящиков, мешков с едой, вещами и боеприпасами, которые грузили на пришвартованного у причала серого гиганта. На борту корабля ящики аккуратно складывали в носовой грузовой отсек. Толпы матросов, одетых в шерстяные бушлаты, готовили корабль к выходу в море.

Корабль Ее Величества «Хэмпшир» все еще был как новенький — что называется, плюнь и разотри, — несмотря на десяток лет, уже проведенных в море и участие в недавней Ютландской битве. Броненосный крейсер класса «Девоншир» водоизмещением в десять тысяч тонн был одним из самых больших кораблей британских ВМС. А с вооружением в дюжину орудий главного калибра — и одним из самых смертоносных.

В четверти мили от причала, на пустующем складе, светловолосый мужчина стоял у проема в дощатой стене и глядел за погрузкой через бронзовый бинокль. Он наблюдал минут двадцать, пока не увидел, как к причалу подъехал зеленый «Роллс-Ройс». Машина остановилась у главного трапа. Мужчина внимательно следил за тем, как около нее сразу же собралась группа солдат. Они встретили пассажиров машины и провели их на корабль по трапу. Судя по одежде, один из прибывших был высокопоставленным военным, другой — политиком. Увидев в бинокль лицо военного с густыми усами, светловолосый мужчина улыбнулся.

— Пора доставить груз, Долли, — сказал он вслух.

Отступив назад, где стояла потрепанная повозка, в которую была запряжена оседланная лошадь, он убрал бинокль под сиденье, забрался в повозку, взял вожжи и тряхнул ими. Долли, серая в яблоках кобыла, уже в возрасте, подняла голову, недовольно посмотрев на него, и зашагала вперед, вывозя повозку под дождь.

Работающие на причале не обратили на мужчину практически никакого внимания, когда спустя пару минут он остановил повозку у трапа. Одетый в линялое шерстяное пальто и грязные штаны, с надвинутой по самые брови шляпой, он вполне походил на десятки других местных бедняков, живущих случайными заработками. Он тщательно подготовился к этой роли. Несколько дней не брился и даже пролил на штаны и пальто дешевого скотча. Пришло время представления. Мужчина тронул вожжи и подъехал к самому трапу, перегородив вход.

— Убирай отсюда свою клячу! — рявкнул ему краснолицый лейтенант, руководивший погрузкой.

— Я, это, грузец притаранил на «Эмпшир», — заворчал мужчина, копируя кокни, говор лондонской бедноты.

— Давай твои бумаги, — потребовал лейтенант.

Мужчина сунул руку в карман и вытащил мятый бланк с водяными знаками. Читая, лейтенант нахмурился, а потом медленно покачал головой.

— Неправильный бланк погрузки, — сказал он, внимательно оглядывая приехавшего.

— Ну, эта мине генерал дал. Эта, и пятерочку, — ответил мужчина, подмигивая.

Лейтенант обошел вокруг повозки, разглядывая стоящий на ней ящик, размером чуть ли не с гроб. На крышке черной краской был написан адрес:

«Собственность Королевских ВМС

Сэру Ли Ханту

Полномочному послу в Российской империи

Консульство Великобритании

Петроград, Россия».

— Уф, — сказал офицер, снова проглядывая бланк. — Ладно, подписано генералом. Хорошо.

Он отдал бланк мужчине.

— Эй, вы! — крикнул он ближайшим к нему грузчикам. — Грузите это на корабль. И убирай отсюда свою телегу, немедленно, — прикрикнул он, обращаясь к мужчине.

Ящик обвязали веревками, и портовый кран поднял его в воздух. Развернувшись, кран перенес его через борт корабля и опустил в носовой грузовой отсек. Мужчина в шутку отдал честь лейтенанту, сел в повозку и тронул вожжи. Повозка медленно выехала с причала, а затем и с территории военного порта. Свернув на грунтовую дорогу, они миновали складской квартал и выехали в поле. Проехав еще с милю, мужчина свернул на еле заметную дорогу и остановил повозку у сельского дома с обвалившейся крышей. Из скотного двора, стоящего по соседству с домом, хромая, вышел старик на деревянной ноге.

— Отвез? — спросил он возчика.

— Да. Спасибо тебе за телегу и лошадь, — ответил мужчина, доставая из бумажника десятифунтовую купюру и отдавая ее селянину.

— Прошу прощения, сэр, но за мою лошадку этого многовато, — выпалил селянин, нежно держа в руках купюру, будто малого ребенка.

— Хорошая лошадка, — ответил мужчина, на прощание похлопав Долли по шее. — Хорошего тебе дня, — сказал он, коснувшись пальцами края шляпы, и молча двинулся вдоль по дороге.