Полукороль

– Для мужика с одной рукой, – сказал Джод, закидывая большую босую ногу на весло и звякая цепью, – ты сегодня греб неплохо.

– Хм. – Ральф сплюнул в уключину, и свет Отца Луны осветил ухмылку на его широком лице. – Мы еще сделаем из тебя половину гребца.

И хотя один из них родился за много миль отсюда, а другой за много лет до него; и хотя Ярви почти ничего о них не знал, кроме того, что мог прочесть по их лицам; и хотя толкание весла прикованным цепью на галере торговца не было великим деянием для сына короля Утрика Гетландского – несмотря на все это Ярви почувствовал внезапный прилив гордости. Такой острый, что на глаза чуть не навернулись слезы, поскольку напарников по веслу связывают странные и мощные узы.

Когда ты прикован возле человека, делишь с ним еду и неудачи, удары надсмотрщика и Матери Моря, подгоняешь себя к его ритму, поднимая вместе с ним одну огромную балку, прижимаешься к нему ледяной ночью – вот тогда ты узнаешь его. Всего неделя между Ральфом и Джодом – и Ярви уже задумывался, были ли у него когда-нибудь друзья лучше.

Хотя, возможно, это больше говорило о его прошлой жизни, нежели о нынешних компаньонах.

На следующий день «Южный Ветер» зашел в порт Торлби.

Хмурая Сумаэль на баке кричала, правила рулем и грубо вела широкую галеру среди кораблей к суетливой пристани. А Ярви удивлялся, что он живет в том же мире, в котором был королем. И все же, так и было. Дом.

На крутых склонах ярусами росли серые дома. Чем выше по холму, тем они были старше и больше. И наконец, подняв взгляд на изрытую тоннелями скалу, черную на фоне белого неба, Ярви уставился на цитадель, в которой вырос. Он видел шестиугольную башню, в которой находились покои Матери Гандринг. В ней он учил ее уроки, разгадывал ее загадки и планировал свое счастливое будущее в качестве министра. Он видел блеск медного купола Зала Богов, под которым был помолвлен с кузиной Исриун. Их руки были связаны, а ее губы касались его губ. Он видел подножие холма с курганами его предков, где он поклялся перед богами и людьми, что отомстит убийцам своего отца.

Удобно ли сиделось нынче на Черном Стуле королю Одему, любимому и восхваляемому подданными, наконец получившими короля, которым могли восторгаться? Конечно.

Осталась ли Мать Гандринг при нем министром, нашептывая лаконичные мудрые слова ему на ухо? Более чем вероятно.

Занял ли другой ученик место Ярви в качестве ее преемника, сидя на его стуле, кормя его голубей и принося каждое утро горячий чай? А как могло быть иначе?

Проливала ли Исриун горькие слезы оттого, что ее увечный возлюбленный никогда не вернется? Как легко она забыла брата Ярви, так же легко забудет и снова.

Возможно, только его мать будет по нему тосковать, и то лишь потому, что, несмотря на всю ее хитрость, ее хватка на власти, несомненно, ослабнет без сына-марионетки на игрушечном стуле.

Сожгли ли они корабль и возвели ли пустой курган, как они сделали ради утонувшего дяди Утила? Отчего-то он сомневался.

Он заметил, что сжимает сморщенную руку в дрожащий шишковатый кулак.

– Что тебя беспокоит? – спросил Джод.

– Это был мой дом.

Ральф вздохнул.

– Послушай того, кто понимает, поваренок. Прошлое похоронено.

– Я поклялся, – сказал Ярви. – Клятвой, от которой не уплыть.

Ральф снова вздохнул.

– Послушай того, кто понимает, поваренок. Никогда не клянись.

– Но раз уж ты поклялся, – сказал Джод. – Что тогда?

Ярви хмуро посмотрел в сторону цитадели, до боли стиснув зубы. Возможно, боги послали ему это испытание в качестве наказания. За то, что был слишком доверчивым, слишком самодовольным, слишком слабым. Но они оставили его в живых. Они дали ему шанс исполнить клятву. Пролить кровь вероломного дяди. Возвратить Черный Стул.

Но боги не станут ждать вечно. С каждым рассветом память об отце угасала. С каждым полднем сила его матери уменьшалась. С каждыми сумерками хватка дяди на Гетланде сжималась сильнее. С каждым закатом шансы Ярви растворялись во тьме.

Привязанный к веслу и прикованный к скамье, он никому не отомстит и не вернет королевство, это было ясно.

Ему нужно было освободиться.

12. Инструменты Министра

С каждым спиноломным взмахом весла Торлби, дом и старая жизнь Ярви ускользали в прошлое. «Южный Ветер» тащился на юг, но ветер редко выдувал помощь рабам на веслах. На юг, вдоль неровного побережья Гетланда, с его островами и бухтами; мимо огороженных стенами деревень и рыболовецких лодок, качающихся на волнах; мимо укрепленных усадеб на усеянных овцами холмах.

И безжалостная, разрывающая жилы, зубодробительная война Ярви с веслом продолжилась. Нельзя сказать, что он побеждал. Никто не побеждал. Но возможно его поражения теперь не были такими односторонними.

Когда они проходили мимо устья реки Хельм, Сумаэль провела их близко к берегу, и корабль загудел от молитв. Гребцы бросали испуганные взгляды на море, в сторону спирали чернеющего облака, закрывавшего небо. Им не были видны обломки эльфийских башен на изломанных островах под ним, но все знали, что они прячутся за горизонтом.