Получил наследство кот

Зато Глеба с его армейской характеристикой взяли на другой факультет. Так он оказался в прокуратуре. Работу свою Звоницкий не любил, но, будучи перфекционистом, старался выполнять как можно лучше. Взяток не брал. Когда звонили «сверху» и давили, не пытался сопротивляться, а послушно выполнял требуемое. Короче, соблюдал правила игры. Очень скоро он обзавелся покровителем «в верхах». Этот человек, кое-чем обязанный молодому прокурору, быстро двигался наверх и про своего протеже не забывал. Звоницкий был полезен, к тому же умен, тактичен, умел держать язык за зубами. В общем, «свой человек».

Глеб обзавелся квартирой и загородным домом, солидным автомобилем. Людмила тоже аккуратно водила сиреневую «Мазду», занималась отделкой то квартиры, то дома, то снова квартиры… Так незаметно летело время.

К сорока четырем годам Глеб Аркадьевич обнаружил, что у него растет пузо, при ходьбе возникает одышка, да и наличие лысины отрицать больше невозможно. А еще – что они с женой совершенно чужие люди и что он находит любой предлог, лишь бы не находиться в одном помещении с этой женщиной – все такой же стройной, ухоженной, с отличными, по «плану» сделанными зубами, но холодной, как зима, и жесткой, как стальная балка.

За эти годы Людмила, изрядно пометавшись и испытав на себе превратности судьбы, все-таки защитила диссертацию. Но вот ребенка – ребенка так и не получилось. Вместо него у Людмилы Звоницкой был свой фармацевтический бизнес. Глеб, конечно, немного помог на начальном этапе, но дальше бывшая студентка химфака управлялась самостоятельно. Она дважды теряла все свое состояние и дважды возвращала – еще и с прибылью. Перенесенные испытания выжгли в ее организме остатки человечности, и Звоницкий старался как можно реже пересекаться с этой холеной стервой. Честно говоря, Глеб ее жалел. Людмила переживала свою бездетность куда сильнее, чем это можно было предположить.

На сорок пятый день рождения супруга организовала Звоницкому праздник. Это был прием в стильном загородном ресторане. В этот день с самого утра Глеб чувствовал себя неважно: сердце покалывало, голова кружилась. Да и настроение было… не очень. Вовсе не таким, каким оно должно быть у преуспевающего человека на пике карьеры, с отличными перспективами. Нет, конечно, жизнь удалась. Но… Что-то ныло в душе, как зуб под коронкой. Почему-то хотелось достать гитару и взять пару аккордов. Но гитары давно не было – потерялась при переезде на новую квартиру. Конечно, Звоницкий мог бы купить себе хоть десяток гитар… но как-то это было… глупо, что ли. Да и зачем?

Прием удался – Людмила, как всегда, была на высоте. Она признавала только «хай-класс», и только один Звоницкий помнил, как Люда обожала слипшиеся пельмени из кулинарии за углом.

Были сказаны уже все тосты – и за здоровье именинника, и за его очаровательную супругу, и за дальнейший карьерный рост, и за дорогих гостей… Гости разбрелись по кучкам, фонарики зажглись над противомоскитной сеткой, вечер дышал прохладной…

И тут Глеб поднял голову от тарелки. Он был слегка пьян, но соображал нормально. Кто все эти люди?! Деловые партнеры, «полезные» знакомые. Кто эта женщина, что деловито беседует с помощником губернатора? Неужели это его жена?

Ему сорок пять. У него нет друзей – только полезные люди. Нет любимой – только удобная, как старый башмак, супруга. А что, если с ним приключится инфаркт? Вот прямо сейчас? Каким вспомнят его люди? И что вспомнит он сам – о своей жизни, которая почти уже прошла?

Овчарку Весту? Почему-то, кроме его старой собаки, никаких привязанностей в жизни Звоницкого не было… не считать же случайные любовные истории…

Тот вечер закончился как в тумане – с горя Глеб напился так, как давно уже себе не позволял. Людмила на такси доставила мужа домой, сгладила неловкость перед гостями. Но и так никто ничего не заметил.

С тех пор нет-нет, но всплывали иногда с темной глубины тревожные мысли, нарушали распорядок идеально устроенной, удобной, привычной жизни…

Вскоре Глеб развелся с Людмилой – кстати, по ее инициативе. Супруга заявила, что давно уже любит другого – помощника губернатора, того самого. Звоницкий ужасно удивился: «Людмила» и «любить» казались ему несовместимыми понятиями. Но на развод, разумеется, согласился – все прошло тихо, чинно, благородно. Людмила получила загородный дом, а Глебу осталась квартира в центре.

А потом был взрыв.

Выйдя из больницы, Глеб Аркадьевич попытался наладить свою жизнь. Пенсия у него была более чем приличная, квартира в тихом центре, машина… Но жизнь упорно не налаживалась. Родители Глеба давно умерли, братьев или сестер у него не было. Глеб хотел завести собаку… но с покалеченной ногой прогулка превратилась бы в пытку, так что даже в этой простой радости ему было судьбой отказано.

Однажды зимней ночью Звоницкий обнаружил себя стоящим на балконе. Если встать вон на тот ящик, то и палка не помешает. Одно движение – и нет ничего этого: ни одиночества, ни жизнерадостного мелькания в телевизоре с выключенным звуком, ни коробки с лекарствами на столике у кровати.