Полтора квадратных метра

- Ждать не придется, Мария Ивановна... коллектив редакции не потерпит. Вы же знаете, как это делается: сперва один выговор, потом другой. А там приказ об увольнении, и точка. Ну, зачем вам доводить дело до точки?

- У меня, слава богу, ни одного выговора не бывало.

- Есть уже один, есть, - Федулеев только руками развел и с таким огорчением на лице, будто сам и страдал больше всех от этого выговора. Ирина, принесите книгу приказов!

И не успела Мария Ивановна дух перевести, как перед ее носом уже лежала книга редакционных приказов, раскрытая на нужной странице.

Приказ N 44 по редакции "Красный Рожнов" от 27 августа.

Ввиду невыхода на работу 27 августа сего года бухгалтера редакции Полубояриновой М.И. без уважительных на то причин этот день считать прогулом и не оплачивать, а за невыход на работу объявить выговор.

Редактор газеты "Красный Рожнов" Федулеев.

"Так вот оно что! - сообразила Мария Ивановна. - Вот почему они так нагло со мной любезничали".

- Это ложь! Фальсификация! - Мария Ивановна хлопнула рукой по раскрытой книге, словно муху убила.

- Книга приказов тут ни при чем. Ведите себя культурно. - Ирочка взяла книгу и выскользнула из кабинета.

- Какая же фальсификация? - спросил Федулеев.

- Злостная! Я ездила в облисполком жаловаться на вашу клевету. Я заходила в управление по печати - месячный отчет выверяла... А вы мне прогул?

- В область ездят в командировку, не так ли? - строго спрашивал Федулеев.

- Командировочные я ей не выписывала, - отозвалась из своего предбанника Ирочка.

- Правильно, - кивнул головой Федулеев, - потому что я и приказа не отдавал считать вас в командировке. Да вы и не отпрашивались у меня. Так ведь, Мария Ивановна?

- Дак я же с отчетом ездила!

- Ну и что? Отчет не исключение из правил.

- Да не впервой же я так ездила.

- Не знаю... Может быть, вы и раньше ездили жаловаться... Но я этого не знаю, - Федулеев оставался невозмутимым.

- Это же произвол! - все еще не сдавалась Мария Ивановна.

- Какой произвол? Я просто довожу до вашего сведения: один выговор вы получили и второй на подходе.

- Да вы что, издеваетесь? Или в представление играете? Это что еще за второй выговор?!

- Он пока только в проекте... Появится он или нет - все зависит от вас. Сегодня, кажется, двадцать седьмое число? А когда авторский гонорар внештатным корреспондентам перечисляется? В третьей декаде месяца, так?

- Это при наличии денег. А когда их нет, мы перечисляем в начале следующего месяца.

- У нас есть деньги на расчетном счете.

- Всего семьдесят пять рублей, а гонорара надо перевести сто девяносто.

Федулеев опять печально усмехнулся:

- Свою зарплату вы получаете дважды в месяц... Аванс берете. А вот авторам выслать по частям считаете за труд. Инструкцию нарушаете. Нехорошо.

- Дак мы ж каждый месяц так делали!..

- Вот и худо, что так делали. За задержку гонорара получите взыскание.

- Вы просто мерзавец и негодяй! - Мария Ивановна схватила зонтик, стукнула им об пол и встала. - Но имейте в виду, в райкоме союза вам не удастся меня ошельмовать. Я член бюро!

- Вы усугубляете свое дело, - Федулеев и голоса не повысил. - Зачем вы оскорбили меня? Да еще в присутствии председателя месткома, - он кивнул в сторону Ирочки. - Прежде чем выносить ваше дело на райком союза, мы здесь решим, на месткоме... Я говорю из сочувствия к вам: подавайте заявление. Уходите добровольно.

- Разбойники! Вы что ж, хотите чтоб я в гроб добровольно легла?

- Зачем же? Живите на здоровье. Пенсия у вас будет вполне приличной.

- Спокойной жизни захотелось, да? Не выйдет. Сама жить не буду, но и вам не дам.

- Вольному воля.

12

На другой день Павлинов позвонил Федулееву:

- Ну, как там ваша собственница? Не прихватила еще к своему кабинету лишних полтора метра?

- Замышляет новую кампанию с книгой жалоб и предложений, - весело ответил Федулеев.

- Куда же она собирается жаловаться?

- В Москву отпрашивается.

- Ах, вон как! Ну, ты ее домой отправь. Скажи, что комиссия придет из райисполкома.

- Кто к ней собирается?

- Я сам пойду. Прихвачу с собой Стенина и проведу беседу на тему: не суйся, Матрена, в божий рай, когда хвост подмочен.

- Попробуй. Я тоже пытался вчера вразумить ее: не шуми, говорю, бабуся, когда тебя мешком накрыли.

- А она что?

- Я, говорит, сама вас подолом накрою.

Павлинов помолчал...

- Распущенность, понимаешь. А ты что?

- Предложил ей уйти на пенсию, - хохотнул Федулеев.

- Правильно! А она?

- Отбрыкивается.

- Не хочет по-доброму? Сунь ей два выговора...

- Это мы уж сообразили. Но она рассчитывает на поддержку в райкомсоюзе.

- А зачем тебе с союзом связываться? Проводи ее через собрание. Учти, решение собрания юридическому обжалованию не подлежит.

- Правильно!

- Ну, так посылай ее домой...

Павлинов с капитаном Стениным пожаловали к обеду. Мария Ивановна и Павел Семенович сидели на кухне, ждали. Не обедалось. Мария Ивановна разлила было суп по тарелкам, каждый схлебнул по ложке, да и задумался, как на поминках. И суп остыл.

Когда застучали в двери, они словно очнулись - Павел Семенович побежал, вихляя плечами, отпирать двери, а Мария Ивановна выплеснула из тарелок суп обратно в кастрюлю.