Полтора года

Возможно те кто прибыл раньше нас были предупреждены о предстоящей «Варфоломеевской ночи», потому что многие сразу после подъема кидались в пекло вместе со старослужащими, но новеньким сделали исключение, так как у нас пока не было личной неприязни и повода ненавидеть своих сослуживцев. Нас не стали гнать загран-отрядами в мясорубку, и позволили самим сделать выбор. Мы не большой группкой стояли рядом с дневальным и в недоумении о происходящем, перепуганные, как первоклашки первого сентября, смотрели на происходящее с неподдельным любопытством. Ну и дела в этой армии, не ужели такое твориться здесь каждую ночь? Я тогда и предположить ни как не мог, что это может коснуться и меня.

Вдруг в двери нашей казармы влетел ошарашенный солдат и заорал благим матом:

– Дежурный по части идёт.

Возня мгновенно стихла, куча мола разделилась на две группы. Запыхавшиеся и изрядно помятые с обоих сторон встали друг на против друга, в секундном перемирии, ловя глазами любое провокационное движение с противоположной стороны. Но видимо силы у всех по иссякли и цели одних, навести шороху, а у других отбиться, были достигнуты. И ни говоря ни слова нападавшие попятились, развернулись и стали расходиться. Дверь опять распахнулась и в казарму ввалился майор. Дневальный как ему было предписано по уставу, громко и четко огласил команду:

– Дежурный по роте на выход.

– Что здесь происходит? – в пол голоса трясущимися губами обратился к сержанту майор. Не получив внятного ответа, скомандовал:

– Дневальный, построение.

Ничего ни от кого не добившись, дежурный по части проследил, что бы все разошлись по своим этажам и отбились, оставив разбор полетов до утра. Как ни странно, ни каких грандиозных разборок не было. То ли потому что мы еще не приняли присягу, то ли бесполезно было устраивать дознания, то ли потому что нашлись добрые преданные товарищи и в полной мере проинформировали кого надо. Но этот инцидент однозначно не мог пройти безнаказанно и без вынесения определенных выводов и решений руководством полка. А решение было такое – после принятия присяги всех дагестанцев разбить по равным группам и распределить по заставам, убрать так сказать с глаз долой. Нам ещё пришлось восстанавливать казарму после этой бурной ночи, ремонтировать табуретки, чинить кровати, вставлять стекла в окна. Пострадавших от стихийного столкновения пришлось госпитализировать, кого в местный медсанбат, кого в окружной госпиталь.

Где то через месяц была присяга и распределение по ротам и заставам. Я попал в инженерный взвод роты специального назначения – РСН. Это она просто так называлась, а на самом деле все и мы в частности расшифровывали её по своему «рота суточных нарядов», что было не далеко от истины. Офицеров не хватало, призывников катастрофический не хватало. Личный состав не закрывал в полной мере дежурные и караульные наряды. Кто то уехал на заставы, кто то спустился на первый этаж роты хоз-обеспечения, кто то в патрульный батальон. Вот тут началась настоящая служба.

3

По началу все шло нормально, познакомился с ребятами, с кем то даже подружился. Все ходили в наряды, работали на равных, ни кто не филонил. Даже старослужащие – деды и дембеля, и сержанты, не сильно докучали, относились с пониманием, не выполнимых задач не ставили, не унижали и физическую силу не применяли. Но вот не было печали, да черти накачали.

В один прекрасный день вернулся с госпиталя дагестанец Казбек, здоровый, высокий, косая сажень в плечах, каратист к тому же. Он туда попал с переломом руки после ночного побоища. Важный, гордый, красивый как пик горной вершины. Его оставили в роте. Он сразу получил статус неприкасаемого.

После всех ремонтных работ, решили сделать генеральную уборку. И меня поставили на мытьё окон, а в напарники, как на зло попался этот Казбек. Нам определили пару окон и я добросовестно с присущем мне рвением взялся за дело. Сразу хочу сказать в свою защиту, что у меня по молодости и глупости было обостренное чувство справедливости. И когда я понял что напарник не только не собирался участвовать в процессе, а ходит по казарме и откровенно стибается над всеми, кто честно работает. Руки у меня опустились и я не стал терпеть такой вопиющей не справедливости. Я помыл свое окно и оставив второе не тронутым демонстративно пошел помогать мыть полы новому знакомому.

Да сейчас просто поражаюсь какой же я был глупый, наивный и упрямый, хотя тогда легко можно было предположить развитие этой ситуации. Наверно жизнь меня так ни чему и не научила, я до сих пор вспоминая вчерашний день или недавнии неприятные события, со стыдом говорю себе: – Какой же ты был дебил или трус. Мы все горазды махать кулаками после драки, и представлять как выходим победителями, иногда на долго зацикливаясь в одном эпизоде. И мне еще не раз пришлось пострадать за свою гордыню, и недальновидность.