Полтергейст

— Отдай в секретариат, — кивнул головой Шумаков и снова, будто в кабинете и не было Мулярчика, уставился в какую-то бумагу.

— Тут такая ситуация, Иван Михайлович, что только вы можете решить. Лисичкин побоится на себя взять. Без вашего мудрого решения, я знаю, никто не рискнет такой материал давать.

Только сейчас Шумаков внимательно уставился на Мулярчика — будто впервые его увидел:

— Что там за материал у тебя?

— Вот, взгляните. Он небольшой…

Шумаков взял из рук Мулярчика листки с напечатанным текстом и стал читать. Прочитал. Посмотрел на Мулярчика пристальным взглядом, затем спросил:

— Ты что, хочешь, чтобы меня с работы турнули? Думаешь, если перестройка, то всякую лухту можно давать? И без этого в стране порядка нет, ни сахара, ни мыла в магазинах не достать, а тут еще и мы добавим масла в огонь…

— Иван Михайлович, вот мы с вами колеблемся, давать или не давать мой сенсационный материал, а в Березово не сегодня-завтра телевизионщики из Москвы приедут. Будут снимать сюжет для известной программы «Взгляд». А эту программу, как вы знаете, все смотрят, и старые и малые, хоть и показывают ее после полуночи…

— А они откуда обо всем этом знают? — Шумаков заколебался, это Мулярчик заметил сразу.

— Они все знают… У них природный нюх на такие явления и события. Они смелые, идут в ногу с перестройкой, никого не боятся. Это только мы провинция… И еще, обратите внимание на один факт. В наших руках, как вы только что прочитали, имеются официальные документы. Акт милиции, хоть и копия, но все же — документ. При чем здесь газета, если хорошенько подумать да разобраться? Сейчас такое время, что все разрешается печатать. Вон «Московские новости», «Огонек» и другие журналы такое публикуют, что нам и не снилось. А мы все в шапку спим… А потом удивляемся, что тираж нашей газеты не растет. А почему он должен расти? Кому это нынче интересно: надои, урожайность, производительность труда?.. Люди, если говорить откровенно, сейчас совсем иным интересуются. Новое мышление, оно и в самом деле овладевает людьми. А мы, провинция, вечно в хвосте за событиями плелись и будем плестись. И еще, по секрету вам доложу, я звонил в Москву в комитет по аномальным явлениям. Там вовсе не удивились моей информации. Сказали, что все это — возможно, что это — реальность.

— Какая реальность? Материальные предметы сами по себе безо всякой причины летают… Это ты называешь реальностью? — Шумаков всегда, когда чего-либо не понимал, начинал злиться и переходить на крик. Так было и на сей раз. Однако на сей раз и Мулярчик был не лыком шит — понимал, что отступать некуда…

— Ну что же, тогда не обижайтесь, Иван Михайлович, я свой материал сегодня же в «Зорьку» отнесу, если вы мне его официально возвращаете. Там этот материал из рук вырвут, гонорар по высшей ставке закатят, да еще и спасибо скажут. И после этого на летучке вы на меня не кивайте. Я ночами не спал, думал, как авторитет газеты поднять, а тут…

Шумаков вновь с удивлением уставился на настырного, решительного Мулярчика. Пожевал полными губами, хотел что-то сказать о человеческом факторе, о его роли в повышении производительности труда, а вылетело совсем другое:

— Ладно, не дуйся как мышь на крупу… Дался тебе этот материал. Иди. Я подумаю. Посоветуюсь наверху…

— А вот этого я вам и не советую делать, Иван Михайлович. Как только вы станете советоваться, нас здесь же и прихлопнут сверху темные антиперестроечные силы, — теперь уже смело, будто в недавнем сне, учил Шумакова умный Мулярчик. Шумаков только глазами хлопал: — Они же сегодня только и мечтают, чтобы мы им никаких проблем не подбрасывали. Неужели вы сами этого не понимаете? Если мы, работники прессы, не раскачаем народное сознание, дело с места не сдвинется. И в принципиальном плане вам нужно решиться: чью вы сторону принимаете?..

Шумаков смотрел на Мулярчика и думал:

«Вот тебе и новое поколение… Еще неизвестно, что лучше — старые брежневцы или эти новые молодые комсомольские деятели?.. Подведет он меня под монастырь своими сенсациями, чует душа, подведет… Теперь такие, как Мулярчик, вверх, как по лестнице, полезли, друг за дружкой. И никто их не остановит. А чем это все завершится? Смотри, как прижал к стенке: и так пролетишь, и этак… На самом деле: верни ему статью — завтра же весь Дом печати будет знать. А он протолкнет ее в «Зорьке». И напечатают там… И консерватором, антиперестройщиком станешь…»