Полтавское сражение. И грянул бой

Несмотря на это, Меншиков не мог позволить себе находиться в бездействии, дожидаясь прибытия подкреплений из Киева от воеводы князя Голицына или от царя Петра. Мазепа был умным, сведущим в политике человеком и хорошо понимал значимость Батурина как общепризнанного центра власти на Гетманщине, а также то, насколько важно ему поднять Украину на войну с Россией из официальной столицы украинского казачества, а не из обоза шведского короля. Да и король Карл, имеющий солидный боевой опыт и неглупых советников-министров, не мог пренебречь Батуриным как огромным хранилищем провианта и фуража, тем более при сегодняшнем критическом состоянии своей армии. Поэтому появление под городом шведских войск было лишь делом времени, а когда оно наступит, князь не знал и должен был торопиться.

Желание Меншикова взять Батурин имело и личные причины. Когда был получен донос Кочубея и Искры, на защиту гетмана встали не только его лучшие друзья из окружения царя Петра — тайный советник Шафиров и граф Головкин, но и он. Разве не был Александр Данилович на стороне Мазепы, когда тот жаловался на несправедливость судьбы и сравнивал себя с безвинно оклеветанной злодеями-старцами библейской Сусанной, а своего самого рьяного защитника графа Головкина — со всевидящим пророком Даниилом? Верил он хитрому старику-притворщику, верил. Стоит вспомнить о своем благодушии и доверчивости по отношению к Мазепе, как от стыда начинает жаром пылать лицо.

Поэтому именно он, невольный пособник Мазепы, и не кто иной, должен принять решительные и неотложные меры по пресечению последствий измены, не позволить ей распространиться дальше по Украине, не дать проникнуть в казачьи полки в Польше и Лифляндии, на границе с Белоруссией и под Смоленском. Самым ощутимым и болезненным для Мазепы ударом явился бы захват его столицы одновременно с разгромом вернейшего сподвижника полковника Чечеля и уничтожением заготовленных для шведской армии припасов. Но как с его силами овладеть Батуриным? Ждать подмоги от Голицына или царя — безрассудство, поскольку шведы могут оказаться у города раньше, но еще большее безрассудство — ничего не делать. Петр может простить ему неудачный штурм крепости, но бездеятельности и нерешительности — никогда.

Значит, штурму Батурина быть при любых обстоятельствах! Разве успех баталий и захват городов зависит только от численности солдат, количества пушек, высоты крепостных стен? Разве не могут отказаться сражаться против единоверцев и недавних товарищей по оружию оставленные Мазепой в крепости полковые казаки, как сделали это есаул Скиба, сотник Головля и неизвестный князю куренной атаман, сбежавший от изменника-гетмана уже из шведского лагеря? Да и разве все сердюки Чечеля очутились среди защитников Батурина по доброй воле?

Из рассказов бывалых генералов и по собственному боевому опыту Меншиков знал, что на конечный результат любого сражения влияет множество причин, порой самых незначительных и не берущихся в планах военачальников в расчет. Кто знает, возможно, и при штурме Батурина решающую роль сыграет именно такая причина, которую ни он, ни Чечель не могут предвидеть? Поэтому вопрос о штурме гетманской столицы решен окончательно, и да здравствует Господин Великий Случай!

Первый штурм был предпринят днем. Вначале собранные в одно место русские орудия открыли огонь по небольшому участку крепостной стены, затем на приступ двинулись два пехотных полка, немного позже — третий. Конечно, Меншиков понимал, что стрельба маломощных полковых пушек почти не причинит вреда валу и стенам, однако будет моральной поддержкой своей пехоте и приведет к потерям среди вынужденных появиться на стенах защитников крепости.

Штурм захлебнулся, едва начавшись. Частый и меткий огонь картечью остановил атакующие колонны еще на подходе к валу, а когда пристрелявшиеся чечелевские пушкари стали засыпать их разрывными бомбами, те начали пятиться. Напрасны были команды офицеров продолжать движение вперед, не дала результата попытка нескольких смельчаков-сержантов, бросившихся бегом к стенам, увлечь за собой солдат — шрапнель поражала атакующих рядами, а осколки рвущихся бомб выкашивали вокруг себя людей десятками. Провожаемые хохотом и улюлюканьем защитников Батурина, штурмующие начали отступать, а вслед им с вала скатились с полдюжины бочек со смальцем с приколотыми записками, в которых русским предлагалось загодя смазать салом пятки, чтобы успеть удрать при появлении казаков Мазепы и кирасир короля Карла.