Полтавское сражение. И грянул бой

— Иду на хутор к верным людям, где меня уже ждут две оседланные лошади, и скачу в Киев.

— Сколько времени вам добираться до нужного хутора?

— Часа два — два с половиной, — неуверенно ответила Марыся.

— Представляете, во что вы превратитесь в мокрой одежде на морозце и пронизывающем ветру через пару часов? В сосульку.

Марыся постаралась принять решительный вид.

— Пан полковник, не отговаривайте меня. Если иного способа спасения, как спускаться по крепостной стене и обледенелому валу, не существует, я... — она разрыдалась, ткнулась было лицом в грудь Чечеля, но тут же отпрянула от него и с вызовом заявила: — Ради торжества нашего общего дела я готова перенести любые трудности. Надеюсь, вы проводите меня на крепостную стену, пан полковник?

Но Чечель ее не слушал. Опустив голову на грудь и нахмурив брови, он думал о чем-то своем. О, Марыся знала, о чем он думал!

Сейчас в душе коменданта боролись два чувства: долга и любви к женщине, о которой он, возможно, никогда в жизни не мог даже мечтать. Какое из них победит? Неужели страж гетмана одержит верх над мужчиной, который совсем недавно обнимал и ласкал одну из красивейших женщин Польши? Хватит думать, полковник, ведь ты прежде всего мужчина, а потом уже цепной пес Мазепы.

Чечель поднял голову. По его посветлевшему лицу и веселой улыбке Марыся догадалась, что не напрасно напросилась у тетки на эту почти не нужную поездку в Батурин и выдумала и разыграла историю с якобы устроенной за ней слежкой.

— Пани Марыся, вы спрашиваете, согласен ли я быть вашим проводником на крепостную стену? Отвечаю — нет! — И когда у Марыси от разочарования, а еще больше от отчаяния вытянулось лицо, полковник таинственным полушепотом добавил: — Потому что я намерен стать вашим проводником совсем по другому маршруту.

— По другому маршруту? Какому? Пан полковник, вы меня интригуете? Куда вы меня хотите вести?

Марыся несла всю эту словесную чушь, едва сдерживая радость — ее затея увенчалась полным успехом!

Чечель улыбнулся, вытащил из стоявшего рядом со столом канделябра свечу, взял ее в руку.

— Прошу за мной, пани Марыся, и ничего не бойтесь.

Чечель подошел к настенному ковру с развешанным на нем оружием, вдавил до половины в стену один из гвоздей, на которых крепилась старинная пищаль. Позади Марыси раздался тихий скрип, и, оглянувшись, она увидела в полу квадратный проем, в котором просматривались каменные ступени. Полковник первым начал спускаться по лестнице. Марыся последовала за ним. Она насчитала тридцать восемь ступенек, прежде чем они очутились в начале узкого, выложенного небольшими каменными плитами коридора. Он оказался коротким — всего шестьдесят два шага, и заканчивался каменной стеной — монолитом. Чечель нажал одну из боковых плит, и стена-монолит медленно ушла вниз, открыв путь в другой подземный ход.

— Ступайте за мной, пани Марыся, и будьте осторожны.

Выставив перед собой на всю длину руки свечу и держа в другой руке пистолет, Чечель шагнул в новый подземный ход. Марыся не заметила, когда и что сделал полковник, но стена-монолит так же медленно стала подниматься, отгораживая их от коридора и лестницы в гетманский дворец.

Новый ход был шире и выше прежнего, его стены и потолок были выложены более крупными и намного грубее отесанными плитами, чем коридор из дворца, в стыках между ними кое-где просачивалась вода. Огонек свечи в руке Чечеля позволял увидеть, что ход шел в обе стороны от вставшей на свое прежнее место стены-монолита.

«Общий ход, где сходятся все подземелья крепости, — решила Марыся. Она и прежде была знакома с устройством подобных сооружений в родовом замке и фамильном дворце в Варшаве, а перед этой поездкой в Батурин вдобавок не поленилась расспросить о крепостных подземельях и их секретах сотника дворцовых гайдуков, старого воина и участника многих столкновений с казаками. — Коридорчик в гетманский дворец — всего лишь одно из его ответвлений. Стена-монолит, разделяющая коридорчик и общий ход, снаружи выглядит как обычная боковая плита, поэтому начало коридорчика из хода постороннему человеку зрительно обнаружить невозможно. Однако для этого существуют и другие способы, одним из которых она сейчас воспользуется — станет считать шаги от стены-монолита до ближайшего приметного ориентира в общем ходе».

Общий ход оказался тоже не слишком длинным — двести сорок шесть Марысиных шагов — и, точь-в-точь как коридор из гетманского дворца, упирался в глухую каменную стену. Марыся спокойно наблюдала, как Чечель присел и надавил рукой чуть приметный выступ в прилегавшей к полу боковой плите, после чего стена перед ними начала уходить влево.

Громкий вскрик Чечеля заставил Марысю испуганно вздрогнуть и повернуться к нему. Держа перед собой руку со свечой, с посеревшим лицом, широко открыв полные ужаса глаза, полковник смотрел в темноту за уходившей в боковую стену каменной дверью-перегородкой. Его рука со свечой дрожала, побелевшие губы что-то шептали.