Полтавское сражение. И грянул бой

Четверть часа тому Мазепа разговаривал с сердюком, оставшимся в живых после взятия и разрушения Батурина. Дважды раненый, он с последними защитниками крепости во главе с Чечелем пробивался к гетманскому дворцу, у которого был ранен в третий раз и потерял сознание. Очнувшись, он, хорошо зная укромные места крепости, отыскал надежное убежище, где скрывался до ухода победителей. Сердюк рассказал, что у гетманского дворца с Чечелем оставалось не больше двух десятков казаков, с которыми тот надеялся покинуть крепость через подземный ход. Скрываясь в убежище, сердюк из разговоров бродивших по крепости казаков Скоропадского узнал, что именно в подземелье, через которое русские проникли в крепость, Чечель и был захвачен в плен.

Вот она, истинная причина падения Батурина — измена кого-то из пользовавшихся полным доверием Чечеля людей. Из случившегося Мазепа должен сделать для себя важный вывод — жертвой предательства самого близкого человека может стать и он, гетман, а поэтому необходимо утроить осторожность и не доверять полностью никому.

Сгорбившийся, понуривший голову Мазепа мало походил на владыку Гетманщины и предводителя пятидесяти тысяч казаков, которых обещал привести с собой королю Карлу.

— Злые и нещастливые наши початки, — повернувшись к Орлику и грустно улыбнувшись, произнес он.

— Может, пригласишь на чарку, полковник? — прозвучал из темноты голос Меншикова, и в следующий миг он шагнул к костру.

— Почему бы и нет? — ответил Скоропадский, ужинавший у огня с есаулом Скибой и несколькими старшинами своего сводного полка. — Присаживайтесь, ваше сиятельство.

— С удовольствием. — Меншиков уселся на обрубок дерева рядом со Скоропадским, сбросил с плеча плащ, положил себе на колени. С улыбкой спросил: — А не тесновато у огня, полковник?

— Пожалуй, — согласился Скоропадский, поняв намек князя. — А ну, паны старшины, проверьте, все ли в полку в порядке, — приказал он.

Все сотрапезники тут же поднялись и исчезли в ночи, а Меншиков раскурил угольком из костра трубку, поинтересовался:

— Не пора ли твоего есаула ставить на полк? При штурме Батурина он показал себя молодцом. К гетманскому дворцу пробился раньше солдат Анненкова и едва не отрезал Чечелю дорогу туда.

— Да и верность Государю не на словах, а на деле явил, отказавшись следовать с Галаганом к изменнику Мазепе.

У Скоропадского сладко екнуло в груди — неужели начало разговора, которого он так ждет? Впрочем, повышение его полкового есаула в чине для Скоропадского может ничего и не значить. Почему Скиба должен получить именно Стародубское полковничество, а не какое-либо иное? Но даже если он и сменит Скоропадского на теперешнем посту, почему тот обязательно должен стать гетманом, а не одним из чинов Генеральной старшины? Поэтому не радуйся раньше времени, пан полковник, и держи честолюбивые мечты при себе.

— Моему есаулу давно пора иметь пернач, да чем-то он не приглянулся Мазепе, — спокойным тоном, ничем не выдавая волнения, ответил Скоропадский. — Возможно, именно тем, что верен Государю, а не ему. Но теперь Мазепы нет, полковникам, что сбежали с ним к шведам, надобно искать замену, и Скибе вполне можно доверить полковничество.

— О сбежавших полковниках и их полковничествах у нас еще будет отдельный разговор, а вот если Скиба созрел для пернача, пусть его получает. Думаю, лучше всего ему начать новую службу в Стародубе, где он столько лет ходил под твоим началом, изучил казаков и старшин, не понаслышке знаком с положением дел. Да и ты в случае чего поможешь или подскажешь ему по старой дружбе. Словом, пусть утром со своими стародубскими полковыми казаками отправляется домой и вершит там делами вместо тебя.

— А куда отправляться мне? — спросил Скоропадский, полагая, что теперь вопрос о его собственной судьбе вполне уместен.

— Об этом я и пришел с тобой поговорить, — сказал Меншиков, протягивая руку к вместительной бутыли горилки, из которой угощались Скоропадский со старшинами до его прихода.

Князь выплеснул из одного оставленного старшинами кубка недопитую горилку, наполнил его, долил горилки в кубок Скоропадского.

— Выпьем, полковник, за нашу сообразительность и расторопность, — предложил он, поднимая кубок. — Государь лишь сегодня прислал мне приказ захватить и уничтожить Батурин со всеми арсеналами и провиантскими складами, а мы уже исполнили его.

Выпив и закусывая добрым шматом сала с хлебом и луковицей, Меншиков продолжил разговор о полученной им от царя депеше.

— Еще Государь просит меня разузнать о ком бы ты думал? О тебе. Да-да, о тебе. В перечне изменивших России полковников, отправленном мной Государю, нет твоего имени, а бригадир фон Клейст прислал ему из Стародуба рапорт, в котором извещает, что ты... Как думаешь, что пишет фон Клейст о твоей особе? — прищурился князь.

— Откуда мне знать? — прикинулся простачком Скоропадский, хотя догадывался, что мог подумать бригадир о внезапно ускакавшем к гетману казачьем полковнике, когда узнал об измене Мазепы. — Наверное, что я, успешно отразив неприятельские штурмы Стародуба, передал командование крепостью ему.