Польский Экстрим

Нет, Морли не мог этого представить, и ему было всё равно. Всё, что его волновало, это кусок её задницы в своих руках. Он сильнее сжал её, потирая растущий пах о её живот.

- Но я встретила нового хозяина, который сделал из этого места ресторан, - продолжала она. - Он предложил мне работу, если я каждый день буду ему отсасывать. Ну, я согласилась, поэтому я убираю со столов и мою посуду. Индийская еда - такая дрянь! Я получаю бесплатную еду каждый день, но никогда не ем, и каждую ночь, когда иду домой, я пахну как чёртов карри! Фу!

Морли старался быть как можно более вежливым, проявляя искренний интерес к страданиям женщины, но это оказалось невозможным после того, как в другой момент она обняла его. Жар от её тела через платье убивал его, как и запахи шампуни в её волосах. Он не мог помешать своим рукам раскрыть сари-платье и пощупать её белые груди в открытую. На её лице появилась внезапная хитрая улыбка и смешок.

- Моя дорогая, милая Эсси. Что ты должна понять, так это то, в чём я остро нуждаюсь в этот момент. Я просто должен быть с тобой, сейчас, в эту минуту! - настаивал Морли.

- А? - спросила она, но, конечно, её английский не был лучшим. Вместо этого универсальный язык похоти расшифровал его слова, когда её рука скользнула в его штаны и поиграла с тем, что пульсировало там. - Железо! - прошептала она. - Ты хочешь, чтобы я позаботилась об этом, да?

- Да, да! - Морли ахнул, обнимая её крепче.

Он опустил рот к её соску и сосал его, как ребёнок сосёт у матери.

- Мой большой мальчик, - промурлыкала она. - Ты можешь пососать мою грудь сегодня, а завтра я поиграю с твоим американским дружком.

Морли выпрямился в недоумении.

- Завтра? Нет, нет! Мне нужно, чтобы ты поиграла с моим американским дружком прямо сейчас! Прямо сейчас!

Её хищная улыбка обострилась, а глаза сузились, когда она увидела его отчаяние.

- Нет, нет, это должно быть завтра. Сегодня я должна работать здесь, в ресторане, до двадцати двух часов, затем мыть грязную посуду и полы до полуночи и бежать, чтобы успеть на последний поезд домой.

Ещё одна лавина разочарования. Морли не мог удержаться от мысли о том, чтобы не иметь её сегодня вечером, о том, чтобы её сочное тёплое тело не было размазано под ним, и эта лукавая похотливая улыбка смотрела на него. В тот момент он был так безумно возбуждён, что не мог её отпустить, он просто не мог отойти в сторону. Эсси тихо хмыкнула, слишком знакомая с такой беспомощной болью. Она открыла часть своего сари ещё больше, чтобы жестоко позволить ему в последний раз взглянуть на свои голые груди, а затем закрыла их обратно. Он пытался вновь обнять её там, где она стояла, и это только заставило её осознать его отчаяние.

Чёрт возьми! - подумал он. - Это неправильно!

Её рука в его штанах чувствовала себя вполне уверенно, сжимала яички и трогала член, беспощадно дразня его.

- Будь хорошим американским мальчиком и будь горячим с Эсси завтра.

Затем она убрала руку, из-за чего Морли болезненно застонал. Она привела в порядок свою одежду и дала Морли бумажную карточку.

- Это мой номер телефона. Повони мне завтра в полдень. У меня будет выходной, так что мы можем трахаться и кончать с тобой весь день.

Морли показалось, что она это сказала с резким эротическим акцентом. Её присутствие вызывало у него головокружение, а также очевидный факт, что сегодня вечером между ними не будет никакой связи. Затем прозвенел звонок над входной дверью, сигнализирующий о клиентах.

- Я должна идти, - сказала она. - Ты звони, - затем погладила его по губам и отвернулась.

Возможно, он и был удручён, но к нему пришла одна мысль.

- О, Эсси? У меня есть вопрос.

- Да?

- Что означает это слово на польском? - спросил он и быстро написал VRACANJE на обороте её карточки.

Эсси прищурилась и пожала обнажёнными плечами.

- Я не знаю таких слов на польском.

Затем она поспешила к нескольким посетителям, которые вошли. Морли, теперь олицетворяющий человеческое уныние, обошёл вокруг группы клиентов и незаметно выскользнул из ресторана, как будто его там и не было.

Теперь луна висела высоко, ярко-белый маяк переливался над Центром. Публичное веселье, которое он заметил ранее, к настоящему времени удвоилось: счастливые группы и семейные пары всё суетились. Много смеха, много ярких улыбок. Это было действительно сверкающее, радостное общество.

Ах, но бедный Морли не мог быть частью этого. Он был странным человеком, человеком одиноким. В переменчивых видениях он пытался представить себя членом одной из этих счастливых групп, но создать такой образ было невозможно.

Я просто несчастный, одинокий старик, который не вписался бы в общество без пригоршни денег. Без денег я - человек-невидимка…