-
-
-
Прочие департаменты: сельского хозяйства, промышленности и торговли, казначейства, связи и т.д. занимались преимущественно сбором сведений о политике оккупанта в данных сферах.
А чтобы читатель получил уж совсем полное представление о сущности этих «гражданских органов» польского «подпольного государства», добавим, что его руководители происходили преимущественно из привилегированных местных или же давно укоренившихся на «восточных окраинах» поляков, которым было что терять как в случае отхождения данных земель к СССР, так и к оуновской Украине. Эти люди проводили польскую колонизационную политику и до 1939 г., и не собирались ее менять после войны. Например, делегат львовского округа Ю. Чижевский (псевдоним «Ожехович») вообще открыто выступал за прекращение какой-либо борьбы с гитлеровцами, так как это, по его мнению, идет на пользу Советам и тем самым способствует потере Польшей восточных территорий. Исходя из этих же побуждений, Делегатура всячески противодействовала попыткам вооруженного подполья в составе АК достигнуть каких-либо договоренностей с националистическими элементами украинского и белорусского населения.
Польские фронты на «восточных окраинах», или кругом одни враги — жиды, украинцы, белорусы, Советы и далее со всеми остановками
Ибо, надо понять, господа мечтательные оптимисты, что современные завоеватели интересуются не властью над территорией и народом; а властью над территорией, освобожденной или постепенно освобождаемой от народа.
Признаться, не очень хочется касаться всего этого, да весьма активная позиция современных польских историков и частично примкнувших к ним отечественных вынуждает. Однако, слава Богу, есть у нас еще и серьезные историки, за пределами либерального стольного града, которые занимаются польской историей. Так, исследователь Л. Б. Милякова из Самарского государственного университета в своей работе «Разработка концепций моноэтнического государства в Польше (1918-1947)» отмечает: «В период Второй мировой войны в условиях немецкой оккупации национальные проблемы в Польше приобрели новый масштаб... Жизнь человека зависела от того, кем по национальности он являлся в глазах оккупационных властей — поляком, евреем или украинцем... Одновременно война обострила национальные противоречия между различными народами и довершила раскол польского общества по национальному признаку». В этой же связи нелишним будет вспомнить и слова гитлеровского губернатора дистрикта Варшавы Л. Фишера, неплохо изучившего верхушку польского общества за время оккупации:
«Намного важнее было бы, если бы... было прекращено навсегда шельмование польского населения, которое состоит в выстраивании линейки "евреи, поляки, цыгане". Приличная часть польского населения ощущала подобное уподобление евреям и цыганам совершенно справедливо как акт позора и оскорбления, лишающего чести».
А современный, уже цитировавшийся ранее немецкий историк М. Фёдровиц, считает: «Преимущественно элиты подполья были вместе со своей абсолютной враждебностью к немцам столь же решительными врагами русских и большевизма, зачастую в сочетании с антисемитизмом, имевшим религиозную или экономическую мотивировку»[61]. Запомним эти слова.