Половцы

Тем не менее с Русью печенеги продолжали поддерживать самые разнообразные и оживленные отношения. Византия, обеспокоенная этим, а также возвышением Руси, постоянно стравливала печенегов с Русью, поскольку росы, по словам Константина Багрянородного, не могли ни воевать, ни торговать, если находились не в мире с печенегами, поэтому они постоянно были «озабочены тем, чтобы иметь мир с пачинакитами». Помимо мирного договора 915 г., русский летописец отмечает еще один, на этот раз уже военный, союз, заключенный князем Игорем с печенегами в 944 г. для совместного похода на Византию: «…совокупи воя многи варяги, и русь, и поляны, и словены, и кривичи, и печенегы ная… поиде на грекы в лодьях и на конех». Император Роман, услышав об этом, отправил им навстречу «лучших бояр», откупился от Игоря и от печенегов, послав им «паволоки и золото».

В результате Игорь счел возможным прекратить поход, однако это не избавило его от необходимости расплатиться с печенегами, пошедшими в этот поход ради возможности пограбить захваченные земли. Взамен византийских владений Игорь вынужден был разрешить печенегам «воевати Болгарскую землю» (ПСРЛ, II, с. 34-35). Игорь пытался нейтрализовать печенегов не только заключением миров, но и силой оружия. В 920 г. он ходил на них походом, что под этим годом зафиксировано в летописи: «воеваша на печенегы». О том, кто победил в этом походе и куда был направлен удар русских полков, неизвестно. Других сообщений о походах русичей на степняков не сохранилось. Да и вряд ли организация их была тогда возможна. Печенеги на огромных пространствах южнорусских степей практически были неуловимы, поскольку кочевали по ним круглый год, проводя все время в повозках и на конях.

Печенеги находились на той так называемой таборной стадии кочевания, которая характеризуется достаточно развитыми общественными отношениями – военной демократией (Плетнева, 1982, с. 13-18). Во главе восьми фем, которые, очевидно, можно считать объединениями типа орд, стояли ханы – архонты, как называет их Константин Багрянородный, или, согласно русской летописи, князья. Орды делились на 40 частей, т.е. в каждую орду входило пять родов. Эта структура печенежского общества была прослежена этнографами и у некоторых ныне существующих народов, в частности у каракалпаков. Роды возглавлялись архонтами более низкого разряда – меньшими князьями. Роль племенных и родовых князей сводилась в условиях военной демократии к роли военачальников. Константин Багрянородный записал имена первых ханов, под главенством которых печенеги захватили восточноевропейские степи: Ваицу (орда Иртим), Куркутэ (Гилы), Каидум (Харавои), Гиаци (Хопон), Куел (Цур), Ипаоса (Кулпеи), Батан (Цопон), Коста (Талмат).

Каждая орда действовала, вероятно, в значительной степени самостоятельно. Во время грабительских и завоевательных походов и войн некоторые из них особенно разбогатели и выделились. Об этом опять-таки рассказывает византийский император: «Должно знать, что пачинакиты называются также кангар, но не все, а народ трех фем: Иавдиирти, Куарцицур и Хавуксингила, как более мужественные и благородные, чем прочие: ибо это и означает прозвище “кангар”» (Константин Багрянородный, с. 159). Следует сказать, что фемы кангар, по-видимому, вели свое происхождение от «Кангюй» и с самого начала, с образования печенежского объединения, стояли во главе союза. Очевидно, главы трех «избранных» орд – ханы Куркутэ, Ваицу и Куел – были самыми прославленными и могущественными в печенежской земле [1]. Тем не менее даже они не могли передать по наследству свою власть сыновьям. Власть наследовалась двоюродными братьями или детьми двоюродных братьев, «чтобы достоинство не оставалось постоянно в одной ветви рода, но чтобы честь наследовали и получали также и родичи по боковой линии. Из постороннего же рода никто не вторгается и не становится архонтом» – так завершает свои познания об общественном строе печенегов император Константин (Константин Багрянородный, с. 155). Описанный им несколько необычный порядок наследования предполагает, как представляется, матрилинейность родства или, во всяком случае, пережиточность этого матриархального закона. Следует отметить, что пережитки матриархата были, видимо, вообще характерны для кочевников; некоторые его черты, как мы увидим ниже, хорошо прослеживаются и в половецком обществе.