«Полоцкий» цикл

Шлихтинг, А. Новое известие о России времени Ивана Грозного / А. Шлихтинг // Гейденштейн, Р. Записки о Московской войне (1578–1582). Шлихтинг, А. Новое известие о России времени Ивана Грозного. Штаден Г. О Москве Ивана Грозного. — Рязань, 2005.

Штаден, Г. Записки о Московии / Г. Штаден. — Т. 1. — М., 2008.

Kronika Marcina Bielskiego. — T. II. — Sanok, 1856.

«Большии слухи» из-за рубежа

Переговоры о мире между Москвой и Вильно, проходившие в 1566–1567 годах, не принесли ожидаемых результатов. Ни перемирия, ни тем более «вечного мира» подписать не удалось: стороны выдвигали заведомо неприемлемые для «партнёра» требования и, естественно, найти компромиссное решение, которое удовлетворило бы всех участников, оказалось невозможным. Впрочем, а хотели ли Москва и Вильно действительно заключить мир? Идти на уступки тогда, когда перевес в войне (хотя бы по очкам) был на твоей стороне — нет, на такой мир в Москве были решительно не согласны. Но и в Вильно отнюдь не считали, что всё пропало и надо сдаваться на милость победителя. Отдельные частные победы, которые порой одерживали в «малой» войне на линии соприкосновения литовцы и помогавшие им поляки, питали надежды Литвы на реванш. Один удачный поход мог всё изменить.

На границе тучи ходят хмуро

Работа о тайной войне в годы войны Полоцкой (1562–1570) ещё не написана, да и вряд ли появится в обозримом будущем. Однако эта страница истории русско-литовского противостояния весьма и весьма любопытна. Дошедшие до нас отрывочные сведения позволяют утверждать, что пограничным литовским старостам и державцам (не всем, конечно, но некоторым совершенно точно: например, Филону Кмите, сидевшему в Орше, и Станиславу Пацу из Витебска) удалось организовать достаточно эффективную разведывательную сеть по ту сторону границы. Агенты исправно снабжали их сведениями о намерениях московитов и передвижениях царских ратей.

По весне 1567 года от наводнивших русское пограничье литовских «шпегков» всё нараставшим потоком стали поступать известия о военных приготовлениях московитов. Если верить донесениям, приготовления эти приобретали всё более и более угрожающий характер. 1 апреля великий литовский гетман Григорий Ходкевич отписывал брацлавскому воеводе князю Роману Сангушко, исполнявшему обязанности польного гетмана, что неприятель намерен поставить новые замки в ряде спорных мест.

«Тот неприятель подлуг звыклости свое зрадливе панство Его Кролевское Милости поседати и замки на отчизне Его Кролевское Милости будовати змыслил и росказал, то есть в Лукомли, а на Саре», —

сообщал гетман князю и добавлял, что для этих работ в Полоцк нагнали видимо-невидимо посохи.

Прошло три недели. В новом письме великий гетман извещал всё того же адресата:

«Тые новины около умыслу того неприятеля не только не отменяют, але еще што и день слухи большии оттоль там з окраины доходят».

А что это были за «большии слухи», Ходкевич писал дальше. По его словам, с московской стороны «люд немалый, ездный, пеший и посоха на Нищи и на Уле зобрана», и этот собранный посошный люд «дерево вжо от килка недель готует, хотячи замки свои на кгрунте короля Его Милости». А замки эти, продолжал гетман, неприятель намерен поставить в Чашниках, «на Сорице, у пяти милях от Витебска», на реке Саре, «у миле от Дрысы» и «на устьи реки Сволны, где впадывает у Дрису реку, в трех милях от замку Дрисы».