Полосатый Боб

Брюнетка пожала плечами и повернулась к Джорджу:

– Объясните этому типу, что когда у него начнется дизентерия, он приползет ко мне.

– Вы заведуете мужским туалетом?

Она бросила на меня презрительный взгляд и вышла из бара.

Крамм и Финн расхохотались.

– Чего ты к ней привязался? Она доктор.

– Тем более дрянь. Какое она имеет право так говорить о Вигнере?

– И что тебе дался этот полосатый парень? Физиономия у него действительно подгуляла. Ну и что же? Должны же мы о чем-нибудь говорить? Например, до твоего прихода мы мыли твои кости.

– Мои можете мыть сколько угодно, а Боба не трогайте.

В самом деле, что мне до Боба? Он такой тихий и застенчивый и уж больно неказист на вид. Наверное, с ним не хочет танцевать ни одна девушка. Как тут не проникнуться жалостью!

– Если она доктор, ей лучше подумать, как бы избавить парня от дурацкого витилиго. Сверхбомбы делаем, а излечить людей от такой чепухи не можем…

– Тебя повело, – заметил Крамм. – Иди-ка ты лучше спать.

Спать я не пошел, а решил заглянуть к Бобу. Его комната и рабочий кабинет находились на первом этаже в левом конце коридора. Я немного постоял у окна и посмотрел на парусиновый цирк, возле которого лениво двигались парни в фиолетовых комбинезонах. Они таскали внутрь шатра большие обитые жестью ящики.

Боб лежал, вытянувшись, на диване и перелистывал журнал.

– Почему ты не пришел в бар?

– Не хотелось, – ответил он и посмотрел мне прямо в глаза.

Он мне показался чертовски умным и честным парнем. Не знаю почему.

– Послушай, Боб. Если какая-нибудь скотина тебя обидит, скажи мне. В колледже я был чемпионом по драке без всякого стиля. Доказательство тому четыре привода в полицию и десять суток тюрьмы.

Он привстал и удивленно улыбнулся.

– А если тебя обидит какая-нибудь баба, особенно если она брюнетка…

В этот момент в дверь кто-то постучал.

– Войдите, – сказал Боб. В комнату вошла та самая брюнетка От ярости у меня перехватило горло.

– Вы Боб Вигнер? – спросила она, не обращая на меня никакого внимания.

– Да.

– Я только что просмотрела вашу медицинскую карточку. Вам предписаны уколы и ультрафиолетовые лучи.

Боб смущенно кивнул головой. Я стоял в стороне со сжатыми кулаками.

– Разденьтесь до пояса. А вы, пожалуйста, выйдите, – обратилась она ко мне.

– С какой стати?

– Так нужно. Если вы не выйдете, я пожалуюсь полковнику Джейксу.

Она открыла небольшой кожаный чемоданчик и вытащила из него шприц, спиртовку и коробку с ампулами. Боб растерянно стоял посредине комнаты.

– Ну, хорошо. Лечись, дружище, – сказал я, тряхнув его за рукав. – Только не особенно доверяй этим живодерам.

Я снова поплелся в бар. Он оказался закрытым, и я пошел спать. Заснул с мыслью о том, что Боб, наверное, замечательный парень.

2

Вскоре мне надоел ландшафт вокруг нашей базы. Я и Боб насмотрелись и на остроконечную оранжевую скалу и на плоскую пустыню. Щекочущее душу ощущение оттого, что рядом с нами, под парусиновым балдахином, покоится водородная бомба, также притупилось. Я решил не очень-то близко принимать все это к сердцу. Если тех, кто рекламирует себя в качестве спасителей человечества, атомная война не беспокоит, почему о ней должен думать я?

В баре мы узнавали друг от друга о том, что повсюду в мире протестуют против испытаний атомных и водородных бомб. Самуил Финн всегда говорил:

– Плюньте, ребята, на всю эту болтовню! Наше дело заработать. Если они договорятся прекратить испытания, нам – крышка.

Здесь была какая-то логика. Смысл высказываний Финна был очень простой, что важнее – деньги или жизнь?

Я не знаю, как эволюционировали мысли у наших ребят, но что до меня, то в конце концов наступил такой момент, когда мне стало все равно, работать ли на тайных испытаниях водородных бомб или в какой-нибудь больнице, где лечат радиоактивными лучами рак. Чтобы об этом не думать, я пил виски.

После выпивки в баре я навещал Боба. Не скажу, чтобы он был очень рад, когда я приходил к нему пьяным. Он вежливо улыбался и предлагал мне присесть. Но я чувствовал, что он не хотел, чтобы я долго засиживался в его комнате. А тут еще Маргарэт Чикони со своей ультрафиолетовой лампой и шприцем:

– Прошу вас выйти. Сейчас я буду делать уколы мистеру Вигнеру.

Оттого, что она ходила к Бобу, белых полос на его физиономии не убавилось. А я, в сущности, совершенно его потерял. Поэтому всякий раз, когда напивался пьяным, я находил полковника Джейкса и говорил ему

– Здесь чисто мужское дело На кой черт вы взяли эту мисс Чикони?

– По данным статистического центра, – отвечал полковник, – процент психически неполноценных ребят растет пропорционально одной четверти недостающего количества представительниц женского пола. Чикони как раз и есть эта недостающая вам одна четверть.

– Наверное, это очень научно, полковник. Однако не может же одна четвертая часть быть одинаково хорошей для всей компании?

– Вы ревнуете ее к своему другу Бобу?

Однажды я крупно поговорил с Чикони.

– Чего вы пристаете к Бобу?

– Я его лечу.

– А кой черт вы являетесь именно в тот момент, когда к нему прихожу я?

– Этот же вопрос я могу задать вам.