Полосатый Боб

– Aга! – воскликнул Крамм. – Значит, не только мы, но и ребята из шатра на стороне Боба!

Джейкс допил свой стакан, встал и сказал:

– Да. Вас это удовлетворяет?

– Конечно.

– Ну и черт с вами!

Он вышел из бара. Я силился представить, о чем сейчас с Бобом разговаривают те тупомордые образины. И почему только для выполнения важнейших государственных заданий всегда используют дегенератов? Наверное, грязную государственную работу можно поручать только круглым болванам. Ведь умные люди ее выполнять не будут.

7

Боба перевели в комнату на втором этаже, рядом с радиорубкой, и поставили возле его двери часового. Когда я вышел в коридор покурить, часовой приблизился ко мне и сказал:

– Жалко парня. Ему, наверное, крепко влетит. Значит, эта бомба не взорвется?

Боб, конечно, предусмотрел очень многое. И все, что он предусмотрел, заложено в электронную голову автоматической тележки.

– Говорят, эта штука лежит под скалой и, пока туда не придет человек, она взорваться не может.

– Совершенно правильно. А откуда ты все это знаешь? Часовой лукаво подмигнул.

– Нам все известно – сказал он. – Очень жалко этого парня. И женщина тут замешана. Правда, что это она его подбила на такое дело?

– Этого я не знаю, кто кого подбил.

Комнату, в которой раньше работал Боб, оккупировали следователи. Они иногда выходили из нее то по одному, то вместе, наведывались в шатер, заглядывали в другие комнаты, в том числе и в мою, что-то записывали и фотографировали. Затем вызвали на допрос Маргарэт Чикони.

Я очень за нее волновался и ждал ее у входа в дом. К моему удивлению, ее отпустили очень скоро, минут через десять.

– Любезные мальчики, – сказала она, раскуривая сигарету.

– Что они спрашивали?

– Так, всякую всячину. Говорят, девушке из приличного семейства не стоит ввязываться в такие дела. Я подробно рассказала, как я отцепила на аккумуляторе тележки красный и зеленый провода и вместо них прицепила красный и зеленый провода от машинки «Феано». «А где вы укрепили термистор?» – спросил один из них. «Я не знаю, что это такое», – ответила я. За меня ответил другой: «Он его вставил в гнездо вместо сигнальной лампочки». Потом показал маленькую электрическую лампочку и зеленый колпачок, которые раньше я видела на панели прибора. Они нашли их в письменном столе Боба.

– И все? – спросил я.

– Все.

– Что же будет дальше?

– Наверное, скоро нас увезут…

– Послушайте, Мэг, как это вам обоим пришло в голову такое сделать? спросил я.

Она усмехнулась и медленно пошла по песку. Когда мы вышли из тени, отбрасываемой зданием, она воскликнула:

– Смотрите, над скалой вертолет!

Действительно, прямо над скалой повис вертолет. До слуха донесся гул моторов.

– Что-то исследуют.

Она кивнула головой и засмеялась.

– Боб сделал так, что им ничего не поможет. Разве что найдут добровольца залезть под скалу.

– Это вы его надоумили?

Она с удивлением посмотрела на меня. Мэг действительно была очень хороша. Я даже смутился, до того она показалась мне красивой. Продолговатое, тронутое загаром лицо, большие голубые глаза, пышные черные волосы, и все такое…

– Как я могла его надоумить, если я ничего в атомных делах, а тем более в математике не понимаю?

– Так как же все случилось?

– Право, не знаю. Кажется, началось с медицины. У Боба расстройство внутренней регуляции, а отсюда гормональная недостаточность. Во время сеансов ультрафиолетового облучения мы болтали об этом и о причинах, которые вызывают расстройства подобного рода. Я придерживаюсь теории, что расстройства регуляции секреторной системы происходят по более глубоким причинам чем принято считать. Например, это может произойти, если внутренний мир человека находится в непримиримом противоречии с внешним миром От такого даже с ума сходят. Вы ведь знаете, что с каждым годом число шизофреников, эпилептиков и алкоголиков непрерывно растет. Это результат невозможности для нервной системы человека приспособиться к тому, что происходит в мире. После этих разговоров мы стали болтать о времени, в которое мы живем, и, наконец, подошли н водородной бомбе. Вы понимаете?

Я кивнул головой. Вертолет над скалой медленно делал круги, затем начал спускаться.

– А вдруг они все-таки подорвут ее, – прошептал я.

– Вряд ли. Боб такой умный… Так вот, когда мы заговорили о водородной бомбе, я сказала, что меня возмущают ученые. Неужели наука, такая могущественная и такая всесильная, ничего не в состоянии сделать, чтобы прекратить стремление людей к самоубийству? Разве нет таких научных средств, которые бы сделали войны просто невозможными? Мы научились покорять реки и моря, управлять космическими кораблями, обуздали атомную энергию. Разве нельзя разработать что-то такое, что бы автоматически убивало самые зародыши войны?