Полный нокаут (ЛП)

Я киваю. Это, должно быть, худшая комната в доме, в которой можно спрятаться, особенно когда кого-то тошнит вчерашним ужином и желудочной кислотой, но, эй, это ее выбор. Есть определенный режим, которому Селена и Джексон следуют каждые несколько дней. Он приходит. Они разговаривают. Занимаются сексом. Он кончает (буквально). Они спорят. Он уходит. Джексон здесь, так что это значит, что сегодня «плохой» день. Мой желудок сводит от этой мысли. Я действительно начинаю сожалеть о нашей договоренности с Селеной… И количество споров между Сетом и Джексоном просто смешно до нелепости.

Думаю, что Сет тоже сходит с ума, будучи все время запертым здесь. Он никуда не выходит, и из-за всего этого он даже тренируется дома. В гостиной царит беспорядок. Она заполнена беговыми дорожками, гантелями, скакалками, штангами, боксерскими перчатками и другими перчатками странной формы. Наш дом превратился в тренажерный зал, и Сет установил свой собственный распорядок дня. Секс. Тренировка. Еда. Секс. Тренировка. Еда. Больше секса. И так по кругу. Он так поглощен своим расписанием, что больше не соблазняет меня на секс. Он бросает на меня такой взгляд… Этот сексуальный, темный взгляд из-под бровей, который говорит: «Снимай одежду», и мы начинаем. Он агрессивен и капризен, и так было последние четыре недели. Он на самом деле немного меняется в преддверии большого боя, так что я не буду злиться на него. Я только надеюсь, что, когда все закончится, я верну своего Сета, того, за которого вышла замуж: очаровательного, милого, страстного и заботливого.

— Оливия, — зовет Сет через деревянную дверь, отрывая меня от собственных мыслей.

Выдыхая, я поднимаю голову и позволяю ей откинуться обратно на стену. Селена сидит, прислонившись к шкафам под раковиной. Ее светлые кудри собраны в милый беспорядочный пучок на макушке, и она сильнее натягивает свой пушистый халат на плечи.

— Который час? — спрашиваю я Селену, и она достает свой телефон из внутреннего кармана.

— Восемь.

Я вздыхаю.

— Сет закончил тренировку и хочет принять душ.

Вау. Его распорядок дня стал настолько масштабным, что я на самом деле знаю время, когда он принимает душ.

Селена поднимает ладони и встает на ноги.

— Больше ничего не говори. Я спрячусь в другой комнате до ухода Джексона.

— Я спущусь через минуту. Может, смогу отпугнуть Джексона своим смертельно бледным лицом, — говорю ей, и с неловкой улыбкой она выходит из ванной, впуская Сета.

Я остаюсь сидеть у стены, наблюдая, как Сет стягивает через голову толстовку. Она на три тона темнее, чем была, когда он ее надевал. Когда он отпускает ее, весь впитанный ею пот ускоряет падение на пол. Мой взгляд скользит по его спине, когда муж поворачивается в мою сторону. Я терпеливо жду, пытаясь разгадать, с каким Сетом мне придется иметь дело этим утром.

— Тебе лучше?

Я думаю над его вопросом. Живот больше не болит, горло не горит, но я все еще чувствую вялость.

— Я чувствую себя намного лучше теперь, когда из меня вышли все остатки курицы, приготовленной Селеной.

Сет смеется и протягивает свою большую руку. Я бросаю на него взгляд, но не решаюсь взять. Сет хмурится.

— Боюсь, что если встану… Меня может вырвать на все вокруг, — признаюсь я, подтягивая колени к груди.

— Я помогу тебе. Двигайся медленно.

Я в замешательстве наблюдаю за его милыми действиями.

— Почему мне нужно вставать?

— Потому что я собираюсь принять душ с тобой. Ты почувствуешь себя лучше.

Странно. Сет принимал всегда принимал душ в одиночку после тренировок дома. Когда я спросила Дэррила об этом, он заверил меня, что все это часть «ментальной подготовки» Сета.

— Что случилось, Оливия? — спрашивает он, все еще протягивая руку.

— Мы не принимали душ вместе неделями, — напоминаю ему. — Уверен, что хочешь…

— Я хочу принять душ вместе этим утром. — Его голос низкий и властный. — Дай руку.

Не раздумывая ни секунды я просовываю свою руку в его, и он проводит грубым большим пальцем по тыльной стороне ладони, а затем поднимает меня на ноги. Я слегка раскачиваюсь, и он делает паузу, проверяя, не нужно ли ему снова наклонить меня над унитазом. К счастью, мой желудок остается на своем месте. Сет хватает подол моей рубашки, прежде чем стянуть ее через голову. На прохладном утреннем воздухе мои соски твердеют, а кожа покрывается мурашками. Сет смотрит на мою грудь и затвердевшие соски и открывает рот.

— Я…

— Если ты скажешь хоть одну шутку про соски, клянусь Богом, я ударю тебя по больному месту.