Полный нокаут (ЛП)

Он наклоняется еще ближе, крадя у меня дыхание.

— Если ты сможешь посмотреть мне в глаза и сказать, что искренне считаешь, что я недостаточно усердно работаю, тогда я буду выкладываться сильнее, как и сегодня.

Я прикусываю нижнюю губу зубами. Думаю, что у Сета все в порядке, но я не та, кто изучает его и делает заметки.

— Я думаю, тебе нужно стараться больше. Не для меня или Дэррила, а для себя. Ты не очень хорошо воспринял ситуацию, когда проиграл Дону в прошлый раз. — Я позволяю своим пальцам касаться его твердых боков. — Я не хочу, чтобы это повторилось.

— Это больше не повторится, — резко заявляет он, и на этот раз я вздрагиваю.

Я не пытаюсь бороться с ним… Я никогда не хочу намеренно расстраивать его, но иногда нужно что-то сказать. Как он хочет это воспринять, зависит только от него. Я хотела только помочь ему. Он выдыхает, прислоняясь своим лбом к моему. Ранее напряженные мышцы его рук расслабляются, и он перестает упираться руками в стену в оборонительной позе, позволяя им упасть, прежде чем нежно погладить меня по щеке.

— Мысленно я устал, и мне нужно разобраться с этим, прежде чем я начну доводить свое тело до предела. Я не могу быть одновременно умственно и физически истощен, потому что это никому не идет на пользу.

Я киваю, лаская его. Это понятно. Я ловлю его руку на своей щеке и подношу ее ко рту. Его глаза на мгновение закрываются, когда я целую его ладонь. Она пахнет и имеет вкус пота и резины, но я не возражаю.

— Что я могу сделать, чтобы помочь? — спрашиваю я.

Он проводит большим пальцем по моей нижней губе, и я сопротивляюсь желанию засосать его в рот.

— Мне нужно, чтобы ты была со мной, а не против меня, и мне нужно, чтобы ты игнорировала все, что говорит Дэррил, потому что я уже знаю обо всем этом. Знаю, что не выкладываюсь полностью. Знаю, что мне нужно тренироваться усерднее, но я также знаю, что я… Я не могу.

Я почти надуваю губы.

— Это из-за меня? Со мной что-то не так?

Сет сжимает мое лицо, заставляя наши лбы соприкасаться.

— Детка, это не имеет к тебе никакого отношения. Ты успокаиваешь мои беспорядочные мысли, ты это знаешь. Все это из-за меня и из-за того, что я позволил Дону и моему отцу проникнуть ко мне в голову.

Я почти падаю от облегчения.

— Как нам от них избавиться?

Он качает головой и отпускает мое лицо.

— Я не знаю… Но работаю над этим.

Он хмурится, и даже такой глубоко задумчивый он сексуален. Я ничего не могу с собой поделать. Чем дольше смотрю на него, тем сильнее нуждаюсь. Я чувствую, как огонь проносится по моему животу и стекает ниже. Он движется медленно, но жарко полыхает, как лава, и когда он попадает в мой центр, то взрывается, словно бочка с порохом. В мыслях я представляю, как прижимаюсь губами к его губам и беру от него именно то, чего хочу. Представляю, как дергаю себя за волосы и ругаюсь, кричу и стону. Представляю, как он кусает, сосет и лижет до самой кульминации, а мы трахаемся до тех пор, пока он не забудет, кто такой Дон, пока он не забудет свое собственное имя. Я заставляю себя вернуться к реальности, тяжело сглотнув сухость во рту.

— У меня есть временная идея, — говорю я, а мой голос звучит скорее нервно, чем сексуально.

Медовое золото вспыхивает в его радужках, и он проводит языком по нижней губе. Я взвизгиваю, когда ему удается притянуть меня вперед и схватить за задницу. Мои джинсовые шорты впиваются в мой клитор, а трение вызывает волны возбуждения, пульсирующие во мне.

— Тебе лучше следить за собой, — бормочет он сексуальным и грубоватым тоном, который заставляет меня дышать глубже.

— Есть так много ударов, которые я могу выдержать. — Он кивает на мою рубашку. — И мне уже трудно держать свои руки подальше от тебя в этой обтягивающей рубашке.

Я снова бросаю быстрый взгляд на его губы, а затем снова смотрю в глаза. Боже! Мои внутренности плавятся.

— Ты прав, — шепчу я, опуская руки. — Эта рубашка ужасно тесная. Тебе следует снять ее.

Он ухмыляется и наклоняется. Его руки отпускают мой зад и находят бедра. Он сжимает их, прижимая меня сильнее к себе.

— Я бы сказал, что ты пожалеешь об этом, но мы оба знаем, что это неправда.

— Это не так?

Он качает головой, зажимает нижнюю губу зубами и отпускает ее.

— Когда я закончу, ты будешь умолять о большем, а не сожалеть о том, что это произошло.

Я улыбаюсь и ловлю себя на том, что снова смотрю на его рот… Такой сладкий грязный рот.

— Не уверена, говорил ли тебе кто-нибудь когда-нибудь, но уровень твоей уверенности в себе раздражающе высок.

— Теперь, когда ты упомянула об этом, я вспомнил, что была одна девушка, которая неоднократно называла меня чересчур самоуверенным и раздражающим. Она также утверждала, что однажды ненавидела меня… Или что-то очень близкое к этому.

Я тихонько смеюсь, и он продолжает:

— Оказывается, она была ужасной лгуньей с серьезным синдромом отрицания. В итоге она вышла за меня замуж.

— Какая дурочка.

Он слегка кивает, приближая свой рот к моему. Его пухлая теплая нижняя губа касается моей, и у меня перехватывает дыхание.