Полный НяпиZдинг

А когда человек сходил в лес, убил дракона, подружился с ангелом, посетил царство мертвых, принес оттуда амулет, никому ничего не рассказывает, а соседи сплетничают, что он купца проезжего поймал и ограбил, это демифологизация — опять же, не только самого таинственного соседа, но и человека в целом, снижение планки, сужение представлений о возможном для человека вообще. Очень вредная штука.

Многочисленные общественные запреты на употребление определенных слов, именуемые в народе (в разных народах) «политкорректностью» порождены (конечно же) ксенофобией.

Пока цивилизованный (цивилизовавший себя усилием воли), то есть усвоивший и принявший принципы терпимости к разнообразию человек в глубине души продолжает ощущать, что быть чернокожим, евреем, гомосексуалистом, женщиной «плохо», ему проще табуировать лексику, связанную с «нехорошими» качествами («негр», «жид», «пидор», «баба»), чтобы, упаси боже, обладателей этих качеств не обидеть. «Мы разрешили вам быть такими», «мы запретили себе вас этим попрекать» — вот что за этим стоит.

(Может показаться, что я пренебрежительно отзываюсь о цивилизовавших себя усилием воли; это не так. Напротив, такое усилие — всегда духовный подвиг, преодоление ксенофобии в себе — борьба духа с инстинктом, одно из величайших человеческих дел.)

А когда в глубине души нет ничего, кроме недоумения, — а что в этом такого? какая разница, кто какого цвета, национальности и кого предпочитает на ужин любить? — слова это просто слова, части речи, подсобные рабочие коммуникации, от которых требуется точность и выразительность. И все.

Все вышесказанное банально и очевидно, но на этой почве возникает так много непонимания, что, видимо, надо эту банальность повторять и повторять.

Можно соглашаться на что угодно, нельзя соглашаться на что попало.

Мракоборцы

Люди, которых шокирует обсценная лексика, обычно вызывают у меня сочувствие, хоть и несколько брезгливое. Выросли в среде, где «бля» — нормативный артикль[11], и теперь изо всех сил стараются от этой среды оторваться (в первую очередь, продемонстрировать свою к ней непричастность, это естественное желание, связанное с бессознательным стремлением повысить ценность своей жизни в глазах окружающих, как бы смешно оно ни выглядело со стороны).

Ну, в общем, бедные зайцы, всех жалко, хоть и хочется их дразнить. Я и дразню, чего уж там. Но, к чести моей, сильно через раз.

Но не могу отделаться от смешной мысли, что брань просто отпугивает злых духов (для того и была когда-то изобретена). Сказал громко: «Хуй-хуй-хуй!» — и спи потом спокойно, никто тебя сегодня не съест. Конечно, злым духам не нравится! Их можно понять.

А мы, обкладывающие хуями все, что шевелится, храбрые мракоборцы, как в «Гарри Поттере», наша служба и опасна, и трудна, слава нам!

Н

На самом-то деле живем в полной уверенности, что в любой момент окружающие (ну, то есть не только те, кто рядом, а вообще все люди в мире) заржут, скажут: «Все, розыгрыш окончен, хватит дурить, давайте уже жить нормально», — снимут пластиковые чехлы с голов, вынут оловянные глаза, и вот тогда начнется настоящая жизнь.

Господи, взрослые же люди, спать иначе как в обнимку с собственной смертью не ложимся, и прочее бусидо — казалось бы.

А на самом-то деле просто невозможно, ну невозможно поверить, что все вот это взаправду. До сих пор — невозможно. Несмотря ни на что.

На улице Вильняус нынче была осенняя садовая ярмарка, продажа саженцев и черенков; перед некоторыми саженцами стояли коробки фруктов соответствующего сорта, потенциальные покупатели могут попробовать, что вырастет. Впрочем, мне подарили яблоко просто так, я вообще в этом смысле человек удивительной судьбы: меня вечно все кормят, хотя морда у меня и так будь здоров, в смысле, не настолько сиротская, чтобы вот прям так самозабвенно кормить. А вот поди ж ты. Друг мой когда-то смеялся, что я излучаю те же самые волны, что зайчата в норах, чтобы любая пробегающая мимо зайчиха захотела зайти их покормить. Он был совершенно прав. Моя зайчиха необъятна и неиссякаема, имя ей Весь Мир. Надо бы не забывать говорить ей спасибо всякий раз, когда встаю из-за стола, который здесь и сейчас — этот восхитительный мокрый город, а завтра небось будет какая-нибудь туманность, например, Форамен, но сладкие осенние яблоки, спорим на что угодно, найдутся и там.

Надо сохранять оптимизм. Пока человек жив, ничего не пропало. В смысле, есть шансы сократить ему жизнь.

Настоящий антоним магии — тревожность. Ровно та же энергия тратится на то, чтобы достичь наименее желательного результата (когда энергии много), или просто чтобы быть растраченной впустую (в подавляющем большинстве случаев).

Ну и сразу понятно, конечно, почему тревожность культивируется в обществе, а некоторые ее формы возводятся в социально поощряемую добродетель.

Не звезда