Полный карман песка (ЛП)

Его улыбка такая же вежливая, как и слова, но что-то подсказывает мне, что в его намеке нет ничего невинного.

Я только киваю, думая про себя, что он никогда не сможет узнать меня настолько хорошо.

— У нас был длинный день. Если я могу просто получить ключи…

Полагаю, предложить оправдание моему отсутствию интереса — лучший способ не задеть его самолюбие, и мне это удается. Все, что угодно, чтобы избежать неприятностей.

— Конечно. Пойдемте в мой офис, — говорит он, шагая к концу прилавка и указывая на еще одну дверь.

Оказавшись внутри, я копаюсь в сумочке в поисках бланка, который заполнила. Это простой лист, ничего слишком навязчивого или сложного. Фактически, простые требования к аренде этого коттеджа и были решающим фактором в выборе Миллерс-Понд. Джейсон позволил мне безопасно оформить аренду посредством отправленного по факсу соглашения, не спрашивая номера моей социальной страховки, и дал возможность заплатить за шесть месяцев вперед банковским чеком, который я отправила ему по электронной почте. Теперь осталось только получить ключи.

Джейсон вытаскивает конверт из верхнего ящика стола. На нем небрежно нацарапано «Иден Тейлор» и адрес коттеджа. Он открывает его и вытряхивает ключи себе на ладонь, делает несколько пометок, а затем протягивает их мне.

— Вы знаете адрес?

— Да, мы проезжали его по пути сюда.

— Тогда добро пожаловать в Миллерс-Понд.

И только в это мгновение я выдыхаю. Может, это то место, что мы наконец сможем назвать домом. Безопасным домом.

Глава 4

Иден

Тринадцать дней спустя

В нашем маленьком коттедже тихо, когда я встаю. По пути в ванную я закрываю дверь Эмми. Она спит как сурок, за исключением случаев, когда у нее ночные кошмары, но мне нравится, чтобы ее укрытие было настолько мирным, насколько это возможно, пока она не проснется.

Полы из твердых пород дерева холодят ноги, пока я молча пробираюсь к плите и хватаю чайник с горячей водой. Мне нравится наш дом. По какой-то причине, будь то очаровательное изогнутое крыльцо или большой дуб на переднем дворе, или успокаивающие бежевые стены и уютный старый камин, здесь присутствует ощущение дома. Уже. А мы не пробыли в этом коттедже и полных двух недель.

Я поднимаю взгляд, когда наливаю воду в чайник. Внутри зарождается трепет, когда я вижу его. Он здесь. Я надеялась, что он будет здесь.

Мы переехали тринадцать дней назад, и с тех пор я каждое утро наблюдаю, как мужчина, строивший замок из песка, приходит работать в коттедж, расположенный через улицу, по диагонали от моего. Дождь или солнце — он здесь. Я не знаю, кто он или почему притягивает меня к окну каждый день, но все повторяется из раза в раз.

Я нахожу, что часто поглядываю на него. Вероятно, чаще, чем следовало бы. Но как бы сентиментально это ни звучало, что-то в нем затрагивает меня. Почти зовет. И я не могу это побороть.

Конечно, смотреть на него — одно удовольствие. Когда это говорит кто-то вроде меня, это многое значит. Физически — он все, чего может хотеть женщина: высокий, подтянутый, рельефно вылепленный во всех нужных местах. В большинстве случаев он не носит ничего, кроме выцветших джинсов, рабочих ботинок и пояса с инструментами. Иногда бейсбольную кепку. Редко рубашку. Если и было тело, созданное для того, чтобы ходить без рубашки, это его тело. Но не это притягивает меня к окну раз за разом, день за днем. Даже не татуировки на его ребрах — одна слева, гласящая «всегда», другая справа, — «никогда». Нет, что-то еще побуждает меня смотреть на него. Нечто… большее.

Я заметила, сооружает ли он что-то, выскабливает или носит что-либо через дверь, — он окутан аурой одиночества. Словно мир покинул его. Или, может быть, он покинул мир. Не могу точно сказать. Я только знаю, что подобное определенно несвойственно мужчине с его внешностью.

Я думаю о нем, сидящим на пляже в тот день. Строящим замок из песка так, будто в мире нет ничего важнее этого действия. Для человека, который выглядит как он, странно быть таким… одиноким.

Может, это и привлекает меня — его уединение. Конечно, я не могу быть уверена, но что-то говорит мне, что у него нет жизни помимо работы. Иногда он появляется раньше, чем я встаю, а это рано, и остается работать допоздна, заканчивает даже позже, чем я купаю Эмми. Он в одиночестве ест ланч на лужайке, и я никогда не вижу, чтобы он разговаривал по мобильнику или общался с людьми, что проходят мимо. Он просто появляется, чтобы побыть одному. Совсем одному.

Мы попадаем в странный ритм. Это всего лишь мелочь, но она кажется значимой. Каждый день, в какой-то момент, он застает меня смотрящей на него. Каждый день. И каждый день удерживает мой взгляд, даже издалека. У меня вызывает озноб то, как он смотрит на меня в ответ. Но затем, прежде чем отвернуться, он хмурится, как на пляже в тот день. Как будто я заставляю его думать о чем-то, о чем он думать не хочет. И моя потребность узнать, в чем дело, возрастает с каждым проходящим днем. Потребность, не желание.

Я не уверена, что его сломленность проявляется в чем-то еще, кроме нашего