Полное собрание в одном томе

Некогда жил на свете молодой парень, и обучился он слесарному мастерству, а затем сказал отцу, что хочет пойти побродить по белу свету и попытать свои силы. «Что же? — сказал отец. — Я против этого ничего не имею». — И даже дал ему сколько-то денег на дорогу. Пошел он всюду бродить и стал искать себе работу. Немного спустя не полюбилось ему слесарное мастерство, и задумал он поступить в егеря. Вот и попался ему навстречу егерь в зеленом платье, и спросил его, откуда он и куда направляется? «Да вот был в подмастерьях у слесаря, — отвечал молодец, — а теперь не понравилось мне это мастерство, захотелось в егеря поступить; так не возьмешь ли ты меня к себе в ученики?» — «О да, охотно! — сказал тот. — Если только ты захочешь за мною следовать». Вот и пошел с ним молодец, нанялся к нему на многие годы и выучился егерскому делу. Затем ему захотелось опять-таки повидать белый свет и самостоятельно попытать свои силы, и старый егерь за все годы службы дал ему в вознаграждение только духовое ружье, но такое, что он мог из него стрелять без промаха. Пошел молодец далее и пришел в очень большой лес — шел по нему целый день, а конца лесу все не было видно. Когда завечерело, он вскарабкался на высокое дерево, чтобы обезопасить себя от диких зверей. Около полуночи ему показалось, что вдали мерцает маленький огонек, и он высмотрел его сквозь ветви деревьев и запомнил, как к нему пройти. Снял он с себя шляпу и швырнул ее с дерева по направлению к свету, чтобы по ней и направиться, как слезет с дерева. Слез с дерева, направился к шляпе, надел ее опять на голову и прямехонько пошел вперед. Чем далее он шел, тем больше становился этот свет, а когда он к нему приблизился, то увидел громадный костер и около него трех великанов, которые жарили на вертеле целого вола. Один из них и сказал: «Попробую, можно ли уже есть мясо?» — отодрал кусок мяса и хотел было его в рот сунуть, но егерь выстрелом вышиб у него кусок мяса из руки. «Ну вот еще, — сказал великан, — ветром у меня кусок из рук вырвало!» — и взял себе другой. Чуть только он хотел его положить на зубы, егерь опять у него кусок изо рта выстрелом выбил; тогда этот великан, рассердившись, дал оплеуху другому великану, сидевшему с ним рядом, и проговорил: «Зачем ты у меня кусок изо рта вырвал?» — «И не думал вырывать, — отозвался тот, — это у тебя какой-нибудь меткий стрелок выстрелом изо рта его вышиб». Великан попытался было взять и третий кусок, да и тот егерь у него из руки вышиб. Тут стали говорить великаны между собою, что, «верно, хорош должен быть этот стрелок, который чуть не изо рта кусок вышибать может…» — «Такой-то стрелок и нам бы мог быть полезен, — решили они и стали громко его кликать: «Эй ты, меткий стрелок! Выходи к нам, садись к нашему огню и наедайся досыта — мы тебе никакого зла не сделаем; а коли не выйдешь, вытащим мы тебя силою из леса — тогда ты погиб». Услышав это, молодец выступил из леса и сказал им, что он ученый егерь и уж если на что нацелит ружье, в то попадает верно и без промаха. А они ему на это сказали, что если он с ними решится пойти, то ему хорошо будет, да притом же и рассказали: «Там, за лесом, большая река, а за рекой стоит башня, и в той башне сидит красавица-королевна, которую бы им очень хотелось похитить». — «Да, — сказал парень, — эту королевну я скорехонько добуду». А великаны и добавили: «Тут еще кое-что припомнить надо — есть там собачонка маленькая, которая тотчас начинает лаять, чуть только кто-нибудь к той башне приблизится, а как она залает, все на королевском дворе и поднимется; вот почему мы туда и не можем проникнуть… Так вот, не возьмешься ли ты пристрелить ту собачку?» — «Да это для меня сущий пустяк». Затем он сел в лодку и переправился на тот берег; подплывая к берегу, он увидел собачонку, которая к берегу бежала и собиралась уже залаять; но он выхватил свое ружье и застрелил ее. Когда великаны это увидели, то обрадовались и думали, что королевна уж у них в руках; однако же егерь хотел сначала своими глазами убедиться, как в башню пройти, и сказал великанам, чтобы они обождали за воротами, пока он их кликнет. Потом сам вошел в замок, в котором царствовала полнейшая тишина и все спало мертвым сном. Когда он отпер первую комнату, то увидел на стене саблю из чистого серебра, и на той сабле была насажена золотая звезда и начертано имя самого короля; рядом с саблей лежало на столе запечатанное письмо, которое он вскрыл, и в том письме было написано: «Кто тою саблей владеет, тот всех порубить может, кто бы против него ни выступил». Тогда он взял саблю со стены, опоясался ею и пошел далее; и вот пришел в комнату, где спала королевна… Она была так прекрасна, что он приостановился и залюбовался ею, притаив дыхание. При этом он про себя подумал: «Могу ли я эту невинную девушку отдать во власть дикарей-великанов, у которых что-то недоброе на уме?» Он стал осматриваться и увидел под кроватью пару туфель: на правой стояло имя короля со звездочкой, на левой — имя королевны со звездочкой. На шее у королевны был большой платок, вытканный из шелка с золотом, и на правой стороне платка было вышито имя короля, а на левой — ее собственное, и все это золотыми буквами. Вот и взял егерь ножницы, отрезал у платка правую часть и сунул ее в свою котомку; да туда же сунул и правую туфлю королевны с именем ее отца. А девица-красавица все спала да спала, вся окутанная своею сорочкою; наш молодец и из ее сорочки ухитрился вырезать кусок и припрятал его в котомку — и все это сделал, не коснувшись даже спящей королевны. Затем он ушел и оставил ее спящей, и когда вновь пришел к воротам, то увидел, что великаны все еще стоят за воротами и ждут его, вообразив себе, что он уж прямо вынесет им королевну на руках. Он крикнул им, чтобы они входили, что девица-красавица уже в его руках; но так как он не может им отворить двери, то указал им дыру в стене, через которую они могли пролезть. Первого, сунувшегося в дыру, он ухватил за волосы, одним взмахом сабли отрубил ему голову и затем уже втащил в дыру все его тело. Подозвав к дыре второго великана, он точно так же отрубил и ему голову, а за ним и третьему и от души порадовался, что он избавил девицу-красавицу от ее врагов; на память об этом он обрезал троим великанам языки и сунул их в свою котомку. Тут и подумал он: «Пойду-ка я к отцу своему да покажу ему, что я успел сделать, а потом опять отправлюсь странствовать по белу свету; коли мне от Бога назначена счастливая доля, так она меня везде сама отыщет».