Полное собрание стихотворений

И жизнь и творчество Кольцова были для Белинского красноречивым аргументом против официального и славянофильского понимания народности. Жизнь Кольцова, с ее тяжкими противоречиями, опровергала легенду славянофилов о гармоничности русского патриархального семейного быта. В такой же мере разрушала славянофильские теории об идилличности крестьянского существования поэзия Кольцова, правдиво и честно, без прикрас раскрывавшая радости и горести, мысли и чувства крестьянства. Белинский тонко отметил своеобразный принцип кольцовского реализма — умение найти поэзию в самых прозаических явлениях жизни. Поэзию крестьянского быта «нашел он, — писал Белинский, — в самом этом быте, а не в риторике, не в пиитике, не в мечте, даже не в фантазии своей, которая давала ему только образы для выражения уже данного ему действительностью содержания... И потому в его песни смело вошли и лапти, и рваные кафтаны, и всклокоченные бороды, и старые онучи, — и вся эта грязь превратилась у него в чистое золото поэзии» (IX, 534).

Большое значение Белинский придавал национальному колориту поэзии Кольцова. В его «русских песнях», по мнению критика, и содержание и форма чисто русские, и это объясняется тем, что Кольцов «по своей натуре и по своему положению был вполне русский человек. Он носил в себе все элементы русского духа, в особенности — страшную силу в страдании и в наслаждении, способность бешено предаваться и печали и веселию и вместо того, чтобы падать под бременем самого отчаяния, способность находить в нем какое-то буйное, удалое, размашистое упоение» (IX, 533). В понятие «русский человек» Белинский вкладывает не только национальное, но и социальное содержание. Недаром он говорит, что Кольцов был русским и «по своему положению». Выразить национальную стихию Кольцову удалось, по мнению Белинского, потому, что он был «сыном народа».

Точка зрения Белинского была усвоена и другими великими русскими революционными демократами. В глазах Добролюбова Кольцов — свидетельство огромной духовной мощи и талантливости русского народа. Он ставит поэта в ряд таких сынов народа, как Минин, Ломоносов, Кулибин. Добролюбов подтверждает взгляд Белинского: «Кольцов первый стал представлять в своих песнях настоящего русского человека, настоящую жизнь наших простолюдинов так, как она есть, ничего не выдумывая».[18] Статья Добролюбова заканчивается многозначительным утверждением: «Кольцов вполне заслуживает наше внимание и сочувствие, не только как замечательный простолюдин-самоучка, но и как великий народный поэт».[19]

Для Салтыкова-Щедрина, как и для Белинского, поэзия Кольцова служит убедительным опровержением фальшивых славянофильских теорий. Поэт правдиво сумел отразить и фаталистические черты в мировоззрении крестьянина, и повседневные заботы, которыми полна деревенская жизнь, и «жгучее чувство личности». В истории русской литературы Салтыков-Щедрин отвел Кольцову видное место: «Кольцов велик именно тем глубоким постижением всех мельчайших подробностей русского простонародного быта, тою симпатией к его <народа> инстинктам и стремлениям, которыми пропитаны все лучшие его стихотворения».[20] Щедрин подчеркнул, что Кольцов обогатил наш поэтический язык, узаконив в нем простую русскую речь, и в этом смысле он является в истории литературы как бы «пополнителем Пушкина и Гоголя». «Весь ряд современных писателей, посвятивших свой труд плодотворной разработке явлений русской жизни, есть ряд продолжателей дела Кольцова».[21] Чернышевский в своей статье о Кольцове полностью солидаризировался с той концепцией его творчества, которая была развернута в известной статье Белинского. «По энергии лиризма, — писал он, — с Кольцовым из наших поэтов равняется только Лермонтов, по совершенной самобытности Кольцов может быть сравнен только с Гоголем».[22]

Голос широких социальных низов услыхал в поэзии Кольцова А. И. Герцен. «Россия забитая, Россия бедная, мужицкая — вот кто подавал здесь о себе голос».[23]

Эти высказывания великих представителей революционной демократии являются для нас убедительным свидетельством социальной значительности творчества Кольцова, — свидетельством, на котором мы должны основываться при анализе его поэтической деятельности.

3

Поэзия Кольцова — не случайное и одинокое явление, лежащее в стороне от магистральных путей русской литературы. Закономерность появления Кольцова в‘литературе нельзя связывать только с творчеством «поэтов-самоучек» — таких, как Слепушкин, Суханов, Алипанов и другие. Смысл поэтической работы Кольцова может быть понят лишь на фоне основных литературных событий эпохи.