Школьный учитель, фанфарон, попик, шут и мальчишка!
Недурно! Могу примириться с таким шутником я вполне.
Великий.
Так точно, сударь, Великий.
Если ваше высочество скажет мне: «Спасибо, Помпей», то я свою роль окончил.
Великому Помпею — великое спасибо.
Ну, такого великого я, конечно, не стою. Но надеюсь, что не оплошал. Только вот на «великом» малость сбился.
Ставлю свою шляпу против гроша, что Помпей-то и окажется самым лучшим из героев.
Помпей Великий!
Он же и Башка, ваш покорный слуга.
Уведи-ка завоевателя, уведи Алисандра.
Ну, сударь, провалились вы с вашим Алисандром-завоевателем. Стащат с вас теперь ваши расписные доспехи, вашу пантеру, которая расселась с алебардой на стульчаке, и отдадут Аяксу, девятому герою. Тоже мне завоеватель: двух слов связать не может. Уходи-ка, Алисандр, от стыда подальше.
Вот он, с вашего позволения, человек хоть глуповатый, но тихий и порядочный, а сбить его с толку — легче легкого. Сосед он превосходный, и в шары хорошо играет, только в Алисандры, сами видите, не вышел. Вовсе не годится! Но зато следующие герои совсем по-другому заговорят.
Отойди-ка в сторону, любезный Помпей.
Теперь уйди, сохраняя достойную осанку.
Иуда!
Не Искариот, сударь.
Отбрось Маккавея — все равно остается Иуда.
Лобзающий предатель, как же ты стал Иудой?
Тем больше сраму для тебя, Иуда.
Позвольте, сударь...
Позволяю Иуде пойти и повеситься.
Покажите пример: вы — древнее.
Недурно сказано. Древний Иуда тоже повесился на древе.
Я не позволю касаться моей личности.
Да у тебя нет никакой личности[234], потому что и головы нет.
А это что?
Головка на цитре.
Головка булавки.
Мертвая голова, вырезанная на печатке.
Голова на стертой римской монете.
Рукоять меча, принадлежавшего Цезарю.
Резная пробка солдатской пороховницы.
Полщеки святого Георгия на пряжке.
Да еще на оловянной.
Я из-за вас голову потерял.