Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг. Степан Семеныч Прозоров

Вместо текста, начиная со словъ, стр. 145: Когда въ этотъ вечеръ кончая: и былъ какъ во сн. – первоначально было:

<И такъ часто длалъ Андрей Иванычъ.[4] Но пришло и на Андрея Иваныча несчастье. Былъ у него сосдъ Вас. Вас. Хмыровъ. У Хмырова этаго были племянники сироты, и Хмыровъ управлялъ ихъ имніемъ, но вмсто того, чтобы собирать ихъ имнье, онъ понемножку продавалъ его и хотлъ все отнять у сиротъ. Андрей Иванычъ былъ <Предводителемъ, – его дло было смотрть за малолтними,> онъ узналъ про это и похалъ къ Хмырову, чтобы усовстить его. – Мать Андрея Иваныча стала просить его, чтобы онъ оставилъ это дло. Она говорила: «Всхъ людей не усовстишь, а Хмыровъ злой человкъ и тебя не любитъ, онъ давно завидуетъ теб. Не зди, ты только изъ него себ врага сдлаешь». Но Андрей Иванычъ не послушался. – «Нтъ, маменька. Дти мн родня, и я не могу этаго такъ оставить». – И похалъ. До Хмырова было 60 верстъ. Андрей Иванычъ выслалъ лошадей на подставу въ село Дробино и похалъ вечеромъ, когда вс легли спать. Онъ къ утру хотлъ пріхать къ Хмырову. Андрей Иванычъ всегда былъ веселъ, и теперь онъ халъ ночью, то говорилъ съ кучеромъ, то посвистывалъ псенки и думалъ о томъ, какъ онъ отниметъ опеку дтей и спасетъ ихъ имнье. Въ Дорабин онъ остановился на постояломъ двор, пока перемняли лошадей, прилегъ на руку на жесткомъ кожаномъ диван и задремалъ. Старикъ хозяинъ пришелъ, разбудилъ его и сказалъ, что лошади перемнены и коляска заложена. Андрей Иванычъ вскочилъ и говоритъ: «Пчелы, пчелы, гд они?» – «Лошади, сударь, готовы». – «Ахъ да, гд я? Ахъ да, лошади готовы. А я, хозяинъ, какой сонъ видлъ!»

– А что, сударь?

– Будто пчелы на меня сли на лицо, на голову, на руки, и я ихъ горстями сгребаю, сгребаю и все не могу сгресть. – А потомъ…

– Ну, сударь, это сонъ хорошій. Это къ богатству. Да вамъ ужъ и такъ двать некуда. А я только попросить хотлъ вашу милость мн деньжонокъ на управду сотенку. Я отдамъ къ весн.

Андрей Иванычъ зналъ, что если дать денегъ, то никогда не отдастъ ему ихъ мужикъ, но онъ не умлъ отказывать, досталъ деньги и далъ.

– Такъ это къ богатству сонъ? – сказалъ онъ, – а вотъ что нехорошо. Вижу, я будто снимаю пчелъ и съ пчелами волоса изъ головы такъ и лзутъ, а это къ чему?

– Да это ничего, такъ, – сказалъ хозяинъ, – мало ли что приснится, – а самъ думаетъ: это нехорошо, это очень нехорошо. И Андрей Иванычъ такъ думалъ, да ничего не сказалъ, а сонъ этотъ долго посл того помнилъ. Онъ слъ въ коляску и похалъ.

Хмыровъ былъ маленькій кругленькій, румяненькій, съ черными усиками, чистенькой, учтивенькой, и домъ его былъ такой же маленькій, чистенькій и пестренькій. Онъ терпть не могъ Андрея Иваныча, но притворился, что очень ему обрадовался и сталъ его угощать и хвалить. И [къ] каждому слову говорилъ: съ. «Ужъ какъ-съ я радъ-съ, Андрей Иванычъ-съ, и что и сказать-съ не могу-съ такимъ.> 

Комментарий В. Ф. Саводника

Рукопись, автограф Толстого, занимает полулист писчей бумаги, сложенный в четвертку, всего 4 страницы, с небольшими полями, сплошь исписанными; бумага довольно плотная, без водяных знаков и фабричного клейма. Почерк крупный и связный в основном тексте, более мелкий и сжатый на полях. По характеру почерка отрывок можно отнести ко второй половине 1860-ых гг., скорее к концу их. Никаких указаний для более точной датировки у нас не имеется.

Автор работал над своим наброском в два приема: первоначально было исписано основное поле бумаги; однако, автор, повидимому, не был удовлетворен своей работой и стал ее переделывать почти заново; всё начало отрывка было зачеркнуто им, так же как и две последние страницы; таким образом от первоначального текста остался только эпизод встречи с крестьянином на охоте, занимающий конец первой и почти всю вторую страницы рукописи; весь остальной текст вписан автором на полях и представляет собой как бы вторую редакцию отрывка.

Интересно отметить, что первоначально Толстой приурочил свой замысел к определенному географическому району (Одоевский уезд, Тульской губ.), но затем заменил эти конкретные указания чисто вымышленными (Сандарская губ.). Известное колебание проявил автор в установлении имени-отчества своего героя, который именуется то Андреем Иванычем, то Степаном Семенычем, но фамилия: Прозоров – остается неизменной.

Рукопись хранится в архив Толстого в Всесоюзной библиотеке им. В. И. Ленина. (Папка 11, 1.)

Отрывок печатается впервые.

ПРЕДИСЛОВИЕ К СЕДЬМОМУ ТОМУ.

В настоящий том входят произведения 1856—1869 гг.

Кроме рассказа «Поликушка», печатаемого по тексту «Русского вестника», в этот том включены варианты к этому рассказу, извлеченные из черновых рукописей Толстого, а также шесть произведений, опубликованных после его смерти: «Тихон и Маланья», «Идиллия», «Сон», «Оазис», «Зараженное семейство» и «Комедия в 3-х действиях».