Полное собрание сочинений. Том 7. По зимнему следу

Обнаружить машину оказалось делом нелегким. Березовые жерди едва достигали мягкого дна, не встречая препятствия. Неясно было, как далеко по склону в воде танк скатился…

Секундная стрелка на часах у майора равнодушно бежала по кругу. Что там с людьми? «Никогда в жизни я не был в столь отчаянном положении. Дорого было даже мгновение. Но шли минуты, а мы, несмотря на усилия, даже не нащупали танка».

Наконец антенна уперлась во что-то твердое. В четыре десятка рук лихорадочно стали прорубать над этим местом «окно». Более сложным оказалось проделать ход к танку во втором торфяном горизонте — вода превращалась в грязное месиво. Но вот прошли второй слой. Теперь в колодец надо было нырять. Первым, обвязавшись веревкой, спустился в жижу старшина Владимир Борисенко. Вынырнув, он покачал головой: танка не обнаружил. Сержант Владимир Базылев, нырнувший вторым, был поднят наверх почти без сознания…

Экипаж танка: Юрий Дружинин, Алексей Феофилактов, Сергей Кузякин, Леонид Пургин.

Майор Андреев: «Делали все, что могли. Но должен сознаться, я считал, что там, внизу, все уже кончено. Сорок минут… Танкист я достаточно опытный. Сорок минут — это больше, чем много…»

Как раз в этот момент один из сидевших в танках радистов судорожно схватился за шлемофон. На монотонный запрос: «Двадцать четвертый, двадцать четвертый…» — радист услышал слабый, но отчетливый голос:

— Двадцать четвертый. Вас слушаю…

Связь не терялась. На вопрос: «Что с вами, как себя чувствуют люди?» — затонувший танк отвечал:

— Все живы. Вода медленно прибывает. В танке свет, работает помпа. Дышать становится трудновато…

Какими были эти сорок минут у четверых ребят под водой?

Самым опытным в танке был механик- водитель Сергей Кузякин. Он сразу почувствовал: зеленый ровный лужок — ловушка. Но было поздно. Танк клюнул носом, и сразу смотровые щели окутала темнота. Через моторное отделение хлынула в танк вода. Из-за наклона она затопила переднюю часть, и водитель сразу же оказался в воде выше пояса. Все-таки он успел поставить рычаг в нейтральное положение и включил помпу.

В это же время командир танка Юрий Дружинин, полагая, что верх башни находится над болотом, приоткрыл люк, но мгновенно его захлопнул — в машину хлынул поток воды.

На шлеме повисли мягкие космы водорослей.

— Ничего, ребята, бывает и хуже, — сказал механик-водитель. Это были первые слова после минутного оцепенения.

Кое-как стянув мокрый до нитки комбинезон и закутавшись в ватник, Сергей попросил закурить. Ему не могли отказать — механик не попадал зубом на зуб. Огонек сигареты для всех был маленькой точкой тепла и спокойствия. Но, сделав пару затяжек, Сергей придавил сигарету пальцем к броне — каждый глоток свежего воздуха надо было беречь.

Все четверо не считали, что сидят глубоко. Поэтому сразу же попытались приподнять пушку в надежде, что ствол послужит трубой для дыхания. Однако пушка не шевельнулась.

Вода прибывала, но медленно, почти незаметно — хорошо работала помпа. Заглушка помпы на поверхности танка была накануне потеряна, и эта потеря сейчас обернулась большой удачей. Затопленные аккумуляторы исправно давали ток. Жужжала помпа, светились три синие лампочки, в порядке была и рация, хотя ответа на позывные не поступало.

В первые полчаса дышать было почти нетрудно. И хотя тревожная неизвестность беспокоила каждого, внешне никто не выдал ее.

Сергей Кузякин, как всегда, пытался шутить:

— Там, наверху, наверное, думают, что придется скинуться на венок…

Они уже знали: танк ищут. Раза четыре по броне были слышны глухие толчки. Знать о себе они могли дать только по радио. И Юрий Дружинин говорил, говорил: «Я двадцать четвертый… двадцать четвертый…»

Связь наладилась неожиданно. Сначала услышали голос радиста с танка «321», и сразу же стал говорить майор:

— Делаем все, что можем. Держитесь. Скоро будем вытаскивать…

Майор приказал беречь силы: не двигаться без нужды, не говорить, попытаться понемногу стравливать воздух из баллонов для запуска двигателя…

Минут через десять их попросили сказать, по какой части танка придутся удары щупом. Они отвечали: «Это корма. Это башня. Это правая сторона…» Стало ясно: сидят они глубоко и вызволить танк будет непросто. Но они все-таки не знали, сколь драматично их положение.

Не знали, что еще более трех часов им предстоит продержаться в стальной скорлупе и только мужество принесет им спасение.

Майор Андреев: «В первые полчаса мы поняли: своими силами подобраться к крюку и надеть петлю троса до крайности сложно.

Поэтому сразу послали транспортер поднять тревогу, найти и возможно скорее доставить сюда водолаза. Я знал: для этого потребуется время, и потому тут, на месте, сложа руки мы не сидели».

Место, где это было.

Первым танк обнаружил сержант Базылев. Наверх его подняли без чувств. Очнувшись возле костра, он сказал, что танк сидит глубоко в торфе и, чтобы добраться к крюкам, надо делать расчистку. Как раз в этот момент радист крикнул из люка: «Живы!»